Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - [34]

Однако у этой иссушающей душу работы оказалось одно преимущество – я понял, что мне надо собраться и найти способ развивать мои музыкальные амбиции за счет государственных субсидий. В 1970-е на студенческое пособие нельзя было шиковать, но этих денег вполне хватало на аренду квартиры, яичницу, и, может, оставалась еще пара фунтов на выпивку в недорогом пабе. А еще я смогу найти людей, с которымиеня объединяют общие интересы.

Проработав шесть месяцев в налоговой, я поступил в педагогический колледж северных графств, в котором осенью 1972 г. встречу бесцеремонного и откровенного уроженца Йоркшира, который со временем станет моим ментором, музыкальным учителем, партнером и соперником.

4

Джерри Ричардсон учился на курс старше меня. У нас с ним было много общего. Он, как и я, окончил среднюю классическую школу и мыкался на нескольких тупиковых работах. Джерри мечтал зарабатывать музыкой, но понимал, что ему надо на время прибиться к какому-либо учреждению, чтобы понять, как стать профессиональным музыкантом. Он родился и вырос в городе Лидс и еще в детстве научился играть на пианино. Оба его родителя были музыкантами. Как исполнитель Джерри гораздо круче меня. Нас объединяла страсть к музыке и отсутствие желания становиться учителем. Обучение в педагогическом колледже давало возможность (во всяком случае, в те годы) при минимальных затратах энергии и сил не умирать с голоду и использовать свободное время на занятия музыкой и выступления на публике.

Мы хотим выступать – и точка. Хотим зарабатывать на жизнь музыкой, и нам кажется, что если даже это не самое благодарное занятие на свете, то явно одно из самых завидных и благородных. Выступать на сцене каждый вечер – это верх романтики, или, по крайней мере, нам так казалось на тот момент. Джерри станет первооткрывателем, будет пробивать дорогу в волшебное царство клубов и кабаре, в которых можно выступать. Если ты умеешь играть в разных жанрах и стилях, то, возможно, войдешь в братство избранных, станешь музыкантом, аккомпанирующим певцам, жонглерам, стриптизершам, фокусникам и комикам. Наша с Джерри конечная цель была следующей – стать профессиональными, востребованными и гастролирующими музыкантами, достаточно натасканными, чтобы считаться универсалами. На мой взгляд, Джерри был очень талантливым и мог добиться поставленной цели. Я восхищался им.

Чтобы развиваться, в наши дни музыканту необходимо уметь читать ноты, каждый день репетировать, быть в курсе современной музыки, а также постигать ее тайны до самого последнего вздоха. Именно благодаря моему другу Джерри я понял роль музыканта, но, будучи очень скромным, он едва ли признает это.

За три года обучения в педагогическом колледже мы должны были стать музыкантами, а не учителями. Если этой мечте не суждено было осуществиться, то у нас была, по крайней мере, профессия, которая могла нас кормить. Главное, что мы имели шансы продолжить занятия музыкой. Рабочий день учителя не такой длинный, а каникулы – практически все лето, поэтому мы сможем продолжать играть до тех пор, пока нас не заметят. Мы превратимся из полупрофессионалов в настоящих асов и сможем зарабатывать в индустрии развлечений. Так мы тогда размышляли и планировали.

С Джерри мы познакомились в воскресенье зимой в фолк-клубе нашего колледжа. Репертуар клуба состоял из близких к оригиналу, но не вдохновляющих каверов на песни Ральфа Мактелла и Кэта Стивенса, а также слабых интерпретаций нескольких вещей Леонарда Коэна, лишенных огня и иронии оригинала.

В один прекрасный вечер я решаюсь выступить. Играю и пою песню Suicide Is Painless[16] из телесериала «Чертова служба в госпитале Мэш», из диснеевского мультфильма «Книга джунглей», которую забавы ради слегка разбавляю несколькими ругательствами. Нелепый выбор песен и их исполнение привлекают внимание Ричардсона. Как настоящий уроженец Йоркшира, он не видит смысла себя сдерживать, особенно в ситуации, когда его продвинутый музыкальный вкус задевают какие-нибудь молодые олухи и записные самоучки, которые обычно и украшают сцену фолк-клуба. Следовательно, за Ричардсоном закрепляется репутация сурового критика, который за словом в карман не лезет.

Я закончил выступление, ко мне подходит Джерри. В одной руке у него бокал с пивом, в другой – сигарета. С бородой, как у настоящего учителя, и богемным прищуром, Джерри смотрит из-под сальной челки, как я укладываю свою драгоценную гитару в кофр.

«Ну, это было чуть более интригующе, чем обычное заунывное говно, которое здесь подают по вечерам в воскресенье», – заявляет он.

«Ага, спасибо». Я не очень понимаю, похвалил ли он меня или мне просто стоит радоваться, что он не разнес меня в пух и прах.

«Меня зовут Джерри, я – пианист. Подходи к стойке, я возьму тебе пинту».

«Спасибо».

С кофром в руке я следую за ним на некотором расстоянии.

«Ты нормально дал песню из M*A*S*H, – говорит он, повернувшись ко мне. – Давно играешь?»

«Да, уже некоторое время. На самом деле я басист».

Мы пробились сквозь толпу у стойки.

«Серьезно? А с кем играешь? Пожалуйста, две пинты особого, Кен».

«Да, в общем-то, ни с кем. С приятелями по школе».