Стихотворения. Поэмы - [38]

Я лишь к тому, что всей своею статью

Ты так похож на тех моих ребят.

И выправкой, и складкой губ, и взглядом,

И этой прядкой на вспотевшем лбу…

Как будто миру — со своею рядом —

Их молодость представил и судьбу.

Так сохранилась ясной и нетленной,

Так отразилась в доблести твоей

И доблесть тех, чей день погас бесценный

Во имя наших и грядущих дней.

1961

«Оркестры смолкли, отзвучали речи…»

Оркестры смолкли, отзвучали речи,

Парадных флагов свернут пестрый фронт.

И этот гром неповторимой встречи,

Как гром грозы, ушел за горизонт.

И новый подвиг совершился в мире,

И новый праздник грянул на порог.

Он был еще торжественней и шире

И только первым быть уже не мог.

1961

Слово о словах

Когда серьезные причины

Для речи вызрели в груди,

Обычной жалобы зачина —

Мол, нету слов — не заводи.

Все есть слова — для каждой сути,

Все, что ведут на бой и труд,

Но, повторяемые всуе,

Теряют вес, как мухи мрут.

Да, есть слова, что жгут, как пламя,

Что светят вдаль и вглубь — до дна,

Но их подмена словесами

Измене может быть равна.

Вот почему, земля родная,

Хоть я избытком их томим,

Я, может, скупо применяю

Слова мои к делам твоим.

Сыновней призванный любовью

В слова облечь твои труды,

Я как кощунства — краснословья

Остерегаюсь, как беды.

Не белоручка и не лодырь,

Своим кичащийся пером,—

Стыжусь торчать с дежурной одой

Перед твоим календарем.

Мне горек твой упрек напрасный.

Но я в тревоге всякий раз:

Я знаю, как слова опасны,

Как могут быть вредны подчас;

Как перед миром, потрясенным

Величьем подвигов твоих,

Они, слова, дурным трезвоном

Смущают мертвых и живых;

Как, обольщая нас окраской,

Слова-труха, слова-утиль

В иных устах до пошлой сказки

Низводят сказочную быль.

И я, чей хлеб насущный — слово,

Основа всех моих основ,

Я за такой устав суровый,

Чтоб ограничить трату слов;

Чтоб сердце кровью их питало,

Чтоб разум их живой смыкал;

Чтоб не транжирить как попало

Из капиталов капитал;

Чтоб не мешать зерна с половой,

Самим себе в глаза пыля;

Чтоб шло в расчет любое слово

По курсу твердого рубля.

Оно не звук окостенелый,

Не просто некий матерьял,—

Нет, слово — это тоже дело,

Как Ленин часто повторял.

1962

«Есть книги — волею приличий…»

Есть книги — волею приличий

Они у века не в тени.

Из них цитаты брать — обычай —

Во все положенные дни.

В библиотеке иль читальне

Любой — уж так заведено —

Они на полке персональной

Как бы на пенсии давно.

Они в чести.

И не жалея

Немалых праздничных затрат,

Им обновляют в юбилеи

Шрифты, бумагу и формат.

Поправки вносят в предисловья

Иль пишут наново, спеша.

И — сохраняйтесь на здоровье,—

Куда как доля хороша.

Без них чредою многотомной

Труды новейшие, толпясь,

Стоят у времени в приемной,

Чтоб на глаза ему попасть;

Не опоздать к иной обедне,

Не потеряться в тесноте…

Но те,—

С той полки:

«Кто последний?» —

Не станут спрашивать в хвосте.

На них печать почтенной скуки

И давность пройденных наук;

Но, взяв одну такую в руки,

Ты, время,

Обожжешься вдруг…

Случайно вникнув с середины,

Невольно всю пройдешь насквозь,

Все вместе строки до единой,

Что ты вытаскивало врозь.

1963

«Дробится рваный цоколь монумента…»

Дробится рваный цоколь монумента,

Взвывает сталь отбойных молотков.

Крутой раствор особого цемента

Рассчитан был на тысячи веков.

Пришло так быстро время пересчета,

И так нагляден нынешний урок:

Чрезмерная о вечности забота —

Она, по справедливости, не впрок.

Но как сцепились намертво каменья,

Разъять их силой — выдать семь потов.

Чрезмерная забота о забвенье

Немалых тоже требует трудов.

Все, что на свете сделано руками,

Рукам под силу обратить на слом.

Но дело в том,

Что сам собою камень,—

Он не бывает ни добром, ни злом.

1963

«На новостройках в эти годы…»

На новостройках в эти годы

Кипела главная страда:

Вставали в заревах заводы,

Росли под небо города.

И в отдаленности унылой

За той большой страдой село,

Как про себя ни гомонило,

Уже угнаться не могло.

Там жизнь неслась в ином разгоне,

И по окраинам столиц

Вовсю играли те гармони,

Что на селе перевелись,

А тут — притихшие подворья,

Дворы, готовые на слом,

И где семья, чтоб в полном сборе

Хоть в редкий праздник за столом?

И не свои друзья-подружки,

А, доносясь издалека,

Трубило радио частушки

Насчет надоев молока…

Земля родная, что же сталось,

Какая странная судьба:

Не только юность, но и старость —

Туда же, в город, на хлеба.

Туда на отдых норовила

Вдали от дедовских могил…

Давно, допустим, это было,

Но ты-то сам когда там был?

1964

«А ты самих послушай хлеборобов…»

А ты самих послушай хлеборобов,

Что свековали век свой у земли,

И врать им нынче нет нужды особой, —

Все превзошли,

А с поля не ушли.

Дивиться надо: при Советской власти —

И время это не в далекой мгле —

Какие только странности и страсти

Не объявлялись на родной земле.

Доподлинно, что в самой той России,

Где рожь была святыней от веков,

Ее на корм, зеленую, косили,

Не успевая выкосить лугов.

Наука будто все дела вершила.

Велит, и точка — выполнять спеши:

То — плугом пласт

Ворочай в пол-аршина,

То — в полвершка,

То — вовсе не паши.

И нынешняя заповедь вчерашней,

Такой же строгой, шла наперерез:

Вдруг — сад корчуй

Для расширенья пашни,

Вдруг — клеверище

Запускай под лес…

Бывало так, что опускались руки,

Когда осенний подведен итог:

Казалось бы —

Ни шагу без науки,

А в зиму снова —

Зубы на полок.