Стихотворения и поэмы - [18]

Но тот осиновый листок

Сильней затрепетал.

— Твой путь далёк, твой путь далёк, —

Чуть слышно прошептал.

— Иди куда глаза глядят,

Куда несёт порыв.

— Мои глаза давно летят

На Керченский пролив.

И подхватил его порыв

До керченских огней.

Упала тень через пролив,

И он пошёл по ней.

Но прежде чем на синеву

Опасную шагнуть,

Спросил народную молву:

— Скажи, далёк ли путь?

— Ты слишком юн, а я стара,

Господь тебя спаси.

В Крыму стоит Сапун-гора,

Ты у неё спроси.

Весна ночной миндаль зажгла,

Суля душе звезду,

Девице — страсть и зеркала,

А юноше — судьбу.

Полна долина под горой

Слезами и костьми.

Полна долина под горой

Цветами и детьми.

Сбирают в чашечках свинец

Рои гремучих пчёл.

И крикнул сын: — Где мой отец?!

Я зреть его пришёл!

Гора промолвила в ответ,

От старости кряхтя:

— На полчаса и тридцать лет

Ты опоздал, дитя.

Махни направо рукавом,

Коли таишь печаль.

Махни налево рукавом,

Коли себя не жаль.

По праву сторону махнул

Он белым рукавом.

Из вышины огонь дохнул

И грянул белый гром.

По леву сторону махнул

Он чёрным рукавом.

Из глубины огонь дохнул

И грянул чёрный гром.

И опоясалась гора ,

Ногтями — семь цепей.

Дохнуло хриплое «ура»,

Как огнь из-под ногтей.

За первой цепью смерть идёт,

И за второю — смерть,

За третьей цепью смерть идёт,

И за четвертой — смерть.

За пятой цепью смерть идёт,

И за шестою — смерть,

А за седьмой — отец идёт,

Сожжён огнём на треть.

Гора бугрится через лик,

Глаза слезит свинец.

Из-под ногтей дымится крик

— Я здесь, я здесь, отец!

Гора промолвила в ответ,

От старости свистя:

— За полчаса и тридцать лет

Ты был не здесь, дитя.

Через военное кольцо

Повозка слёз прошла,

Но потеряла колесо

У крымского села.

Во мгле четыреста солдат

Лежат — лицо в лицо.

И где-то тридцать лет подряд

Блуждает колесо.

В одной зажатые горсти

Лежат — ничто и всё.

Объяла вечность их пути,

Как спицы колесо.

Не дуб ли на поле сронил

Листок свой золотой,

Сын буйну голову склонил

Над памятной плитой.

На эту общую плиту

Сошёл беззвёздный день,

На эту общую плиту

Сыновья пала тень.

И сын простёр косую длань,

Подобную лучу.

И сын сказал отцу: — Восстань!

Я зреть тебя хочу...

Остановились на лету

Хребты и облака.

И с шумом сдвинула плиту

Отцовская рука.

Но сын не слышал ничего,

Стоял как в сумрак день.

Отец нащупал тень его —

Отяжелела тень.

В земле раздался гул и стук

Судеб, которых нет.

За тень схватились сотни рук

И выползли на свет.

А тот, кто был без рук и ног,

Зубами впился в тень.

Повеял вечный холодок

На синий божий день.

Шатало сына взад-вперёд,

Он тень свою волок.

— Далёк ли путь? — пытал народ.

Он отвечал: — Далёк.

Он вёл четыреста солдат

До милого крыльца.

Он вёл четыреста солдат

И среди них отца.

— Ты с чем пришёл? — спросила мать.

А он ей говорит:

— Иди хозяина встречать,

Он под окном стоит.

И встала верная жена

У тени на краю.

— Кто там? — промолвила она. —

Темно. Не узнаю...

— Кто там? — твердит доныне мать,

А сын ей говорит:

— Иди хозяина встречать,

Он под окном стоит…

— Россия-мать, Россия-мать, —

Доныне сын твердит, —

Иди хозяина встречать,

Он под окном стоит.

1974

* Повернувшись на Запад спиной, *

В.К.

Повернувшись на Запад спиной,

К заходящему солнцу славянства,

Ты стоял на стене крепостной,

И гигантская тень пред тобой

Убегала в иные пространства.

Обнимая незримую высь,

Через камни и щели Востока

Пролегла твоя русская мысль.

Не жалей, что она одинока!

Свои слёзы оставь на потом,

Ты сегодня поверил глубоко,

Что завяжутся русским узлом

Эти кручи и бездны Востока.

Может быть, этот час недалек!

Ты стоишь перед самым ответом.

И уже возвращает Восток

Тень твою вместе с утренним светом.

1979

* Мне снился сон, когда в меня стреляли... *

Мне снился сон, когда в меня стреляли...

Я выстрелы услышал там и тут —

Во сне и наяву они совпали.

Куда бежать? И там и тут убьют!

Потом во сне тень женщины явилась,

От встречных пуль собою заслоня.

И так сказала: — Я тебе приснилась

В последний раз. Не забывай меня.

Смертельный страх моих волос коснулся,

Свистели пули, ветер гнул траву.

Когда она упала, я проснулся

И услыхал: стреляют наяву.

Крутись, крутись, планида голубая!

Светились пули густо в пустоте,

Летели, моё тело огибая,

И гасли, исчезая в темноте.

О близкой смерти я гадал по звуку.

Как страшно в этом мраке погибать!

— Взойди, светило! — протянул я руку,

И пули стали руку огибать.

Взошло светило. На меня открыто

Летели пули. Ветер гнул траву.

Тень женщины во сне была убита,

Свет женщины остался наяву.

Любовь ушла. Не надо возвращенья.

— Тебя убьют! — кричу ей, как судьбе. —

Мне твоего не пережить прощенья.

Живи вдали! Я помню о тебе. 

1983

ОПОРА

На дно своих скорбей глядят глаза

У тех людей с воздетыми руками,

Бичуемых ветрами и снегами,

Им даже слёзы вытереть нельзя.

Земные руки их напряжены,

Как будто небо держат над собою.

Они такими вышли после боя.

Никто не виноват. Окружены.

Но мёртвая земля прозрела вдруг,

И мёртвый воздух разорвали звуки:

«Они сдаются? Поднимают руки?

Пусть никогда не опускают рук!»

И тяжесть свыше снизошла на них,

Они кремнели, рук не опуская...

Из всех опор невидимого рая

Есть и такая — не слабей других.

1984

* Я скатаю родину в яйцо. *

Я скатаю родину в яйцо.

И оставлю чуждые пределы,

И пройду за вечное кольцо,

Где никто в лицо не мечет стрелы.

Раскатаю родину мою,

Разбужу её приветным словом