Стихотворения и поэмы - [16]

Где шла ко мне из бездны бытия

Единственная женщина моя.

Навстречу шла. Она была прекрасна,

Как образ, предначертанный судьбой.

Но робот стронул на волос пространство:

Она прошла - я встретился с другой.

Так забавлялся робот... Вдруг зерцало

Незримо, но упорно замерцало.

И он увидел девушку. Так ясно

Ее душа сияла сквозь покров!

Стал разнимать пространство, но напрасно:

Все время выпадала ей любовь.

В ее лице стоял нездешний пламень,

За воздух задевали рукава.

Ни птиц не слышно, ни людей. Едва

Слетит звезда, во мраке вздрогнет камень,

Безмолвие, шаги крадет трава.

Он встал, минуя выси и глубины,

Перед лицом, похожим на зарю.

- Так это ты, мой умный и любимый?

- Да, умный, но не твой и не люблю. -

Она стояла на земной равнине,

Как в зимний полдень летняя звезда.

И он сказал: - Теперь иль никогда! -

Вот древнее проклятие гордыни!

Он подошел со сжатыми губами,

Замкнул ее в холодное кольцо.

Но поцелуй и неземное пламя

Расплавили железное лицо.

Его гордыня обернулась бездной.

Ослепший, он не знал, куда ступить.

Но тень осталась на груди железной

От той, которой выпало любить.

Какая мысль, скажи, в душе витает?

В одном часу двоятся ночь и день.

Метался призрак: - Что меня сжимает?

- Объятия мои, - сказала тень.

Сдирая тень, он по земле бежал

И землю длинной смертью заражал.

И обгорел по контуру той тени,

И рухнул перед миром на колени.

В глухой тоске по юности прекрасной,

Я вижу мысль, конец ее ужасный:

Земля мерцает, кое-где дымится

Обломком крика скудное жилье;

Чтоб не сгореть, на тень садится птица,

Но лапы отсыхают у нее.

Край обратился в жгучую пустыню.

И пересек ее один из всех -

Кто обмотал пяту девичьей тенью.

Но было его имя -

Ахиллес.

1967

ЯБЛОКО

Околдовали яблоню в тиши

Дремотные видения души.

Но вдруг из сада столб огня взвился,

То яблоко упало – в небеса.

Поодиночке яблоки взлетали –

Огня и аромата вертикали.

Все улетали, но одно осталось,

Со мною расставаться не решалось.

В нём маленькая фурия сидела

И, не мигая, на меня глядела.

Душою я невольно потянулся

За яблоком. Чего она глядит?

Но впал я в сон и больше не проснулся…

А яблоко возьмите – улетит.

1974

Дымок

Мир гол и пуст, и я не тот, что прежде.

Вот жизнь прошла, а где её следы?

Цвели когда-то и мои надежды,

Но я срывал несладкие плоды.

Когда удача жизнь мою ласкала,

То против шерсти гладила грозу,

Не только Божью искру высекала,

Случалось, вышибала и слезу.

Под шум Москвы и праздных околесиц

Я смутно слышу, что речёт мне рок.

Не нашей ли деревни светит месяц?

Не наших ли полей плывет дымок?

В толпе утрат меж прошлым и грядущим

Иду один, мне даже невдомёк,

Что здесь никто не думает о сущем,

Никто не знает, как я одинок.

Иду, бреду, куда уносит ветер,

Куда глаза глядят и не глядят.

Я краем глаза всё-таки заметил

Иную жизнь на позабытый лад.

Она не знает наших околесиц,

Моя печаль ей будет невдомёк.

Но ей и мне сияет этот месяц

И в руки нам плывёт один дымок.

2000

Легенда о Фениксе

По горам-небесам налетался,

Намигался стооким крылом.

Скорпионов и змей наглотался

И запел на столбу межевом.

И молва по земле полетела,

И такие турусы пошли,

Что дерутся внутри его тела

Скорпионы и змеи земли.

И, от боли не ведая страха,

Он кидается в жар и горит.

Воскресает из пепла и праха;

Остывая, на север летит.

Тянет хвост над полярной водою,

Остывая в тумане седом.

Камнем падает или звездою,

Застревая навек подо льдом.

И, отдавшись морскому простору,

Он влачит свою згу под водой,

Ледяную бродячую гору

Изнутри освещая собой.

Раздражённые гады морские

Возникают из тёмных пустот.

А утопшие души людские,

Выплывая, царапают лёд...

Наши старые раны заноют

На погоду последнего дня.

И моря-океаны покроют

Скорпионы и змеи огня.

Ярый Феникс, не ведая страха,

Загорится с землей и водой.

И восстанет из нашего праха,

И навеет нам сон молодой.

1979

* Ученье – свет, а неученье – тьма – *

Ученье – свет, а неученье – тьма –

Вот истина, полезная весьма.

Кто понимает это с малых лет,

Тот поступает в университет.

Но мимо едет Афанасий Фет,

И он плюёт на университет

И с лёгким сердцем следует во тьму,

Откуда нет возврата никому.

А ты учись и помни: ты не Фет,

Чтобы плевать на университет...

* За дорожной случайной беседой *

За дорожной случайной беседой

Иногда мы любили блеснуть 

То любовной, то ратной победой,

От которой сжимается грудь.

Поддержал я высокую марку,

Старой встречи тебе не простил.

И по шумному кругу, как чарку,

Твое гордое имя пустил.

Ты возникла, подобно виденью,

Победителю верность храня.

– Десять лет я стояла за дверью,

Наконец ты окликнул меня.

Я глядел на тебя не мигая.

– Ты продрогла... – и выпить велел.

– Я дрожу оттого, что нагая,

Но такую ты видеть хотел.

– Бог с тобой! – и махнул я рукою

На неполную радость свою. –

Ты просила любви и покоя,

Но тебе я свободу даю.

Ничего не сказала на это

И мгновенно забыла меня.

И ушла по ту сторону света,

Защищаясь рукой от огня.

С той поры за случайной беседой,

Вспоминая свой пройденный путь,

Ни любовной, ни ратной победой

Я уже не пытаюсь блеснуть.

Гимнастёрка

Солдат оставил тишине

Жену и малого ребёнка,

И отличился на войне...

Как известила похоронка.

Зачем напрасные слова

И утешение пустое?

Она вдова, она вдова...

Отдайте женщине земное!

И командиры на войне

Такие письма получали:

«Хоть что-нибудь верните мне...» –