Стихотворения и поэмы - [24]

И не знают муки.

Каждый стал у нас — поверь —

Знатным и богатым.

Всем шелка давай теперь,

Ситец — уж куда там!

Патефоны тут и там,

Радио играет,

Не давали раньше нам

Этакого рая.

Как была я молода,

Много бедовала.

Кроме тяжкого труда,

Ничего не знала.

1935

Извечная песня

Алеся Перевод М. Исаковского

На заре куковала

Кукушка в Полесье.

Мать ласкала, качала

Дочурку Алесю.

Тьма ложилась ночная,

Сосны глухо шумели,

Песню мать напевала

У родной колыбели:

«Спи, заспи, мой цветочек, —

Пташки все позаснули.

Спи, веселый звоночек,

Люли, люленьки, люли.

Спи, расти без тревоги,

Спи, накапливай силы.

На свои встанешь ноги,

Будешь самой красивой.

Будешь зимней порою

Прясть, наматывать нитки,

Будешь теплой весною

Счастья ждать у калитки».

На заре куковала

Кукушка в Полесье.

Только мать не узнала,

Что будет с Алесей.

Это быль или небыль?

Дочка силы набралась,

Прямо в синее небо

Полетела, помчалась.

Понеслась на машине,

Пронеслась на крылатой

По счастливой краине,

Над родимою хатой.

Миновала дубравы

И речные затоны,

Опустилась на травы

С парашютом зеленым.

И опять над полями

Поднимается выше,

И стальными крылами

Тучи в небе колышет.

Что ни день, в поднебесье

Смотрит мать из оконца:

Не видать ли Алеси

Возле ясного солнца?

На заре куковала

Кукушка над нивой.

Мать не зря тосковала

О доле счастливой.

Июнь, 1935

Лен Перевод М. Голодного

^{15}

Только ринулся в поля

Ранний звон, весенний звон,

Раным-рано вышла я

Золотистый сеять лен.

Небо веяло теплом,

Дождик моросил в тиши.

Шла я, пела над зерном,

Песни пелись от души.

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

Как расцвел он, как подрос,

Счастьем душу озарив,

Я полола с ранних рос

До вечерней до зари.

Сердце ныло — отчего б?

Не своя была я вся.

Встретила тогда его,

Бригадира Михася.

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

Как отцвел и вдруг смелей

Голову приподнял он,

Поглядела у людей —

Мой не хуже, лучше лен.

За снопами снились сны,

Пелись песни о весне.

Бригадир мой у копны

Улыбался часто мне.

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

Как пошла я лен сбирать,

Под ногой скрипел песок.

Бригадир мой обогнать

Захотел меня — не мог.

А валек мой, лясь да лясь,

Словно дятел — так да так.

Подошел ко мне Михась,

Подмигнул забавно так…

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

А как стлала я ленок

На зеленом на лугу,

Попадался Михасек —

Целовала на бегу.

Все от сердца отлегло.

Белый свет — веселый рай,

Хоть и осень, а светло,

Радость льется через край.

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

Мяла мялкою я лен,

Вдоль трепалом шла по нем.

Засветился, словно сон,

Лен шелковым волокном.

Луч весенний пробежал

От забора по стене…

Хату новую кончал

Бригадир веселый мне.

  Ой, ленок, ленок мой чистый,

  Волокнистый, золотистый!

1935

Партизаны Перевод И. Сельвинского

Как ушли во леса партизаны

На заклятого ворога-пана, —

Расступалися долы да взгорья,

Были вехами звезды да зори.

Когда пали на недруга «лавой»,

Березняк зашептался кудрявый…

Когда сели потом, закурили,

Рыжиною костры задымили…

Но когда в партизанском отряде

Меж бойцов оказался предатель,

Гул пошел по болотам зыбучим,

Плыли черные тучи по тучам!

Пепелище… да зольника горсти…

А в золе почерневшие кости…

И дрались бирюки на стоянке,

Подлеца доедая останки.

А как вышла победа над паном, —

Возвращались домой партизаны.

Расступалися долы и взгорья,

Подымалися песни и зори.

1935

На тему критики и самокритики Перевод С. Городецкого

Мы нынче в критике серьезны

И самокритику мы чтим.

Подходим мы с отвагой грозной,

Но… не к себе, а лишь к другим.

Пылинку видим у соседа, —

Их у него ведь не одна! —

А вот в своем глазу разведать

Не можем даже и бревна.

Без лишних тонкостей, улыбок

У конкурента мы подряд

Так много выищем ошибок,

Что в горло нож вонзить он рад.

Случается, что мы и сами

Себя бичуем иногда,

Но больше блещем похвалами,

Других же хлещем мы всегда.

Для них Парнас недосягаем!

Чуть тронь — загиб или уклон!

Как смачно тех мы подпекаем,

Кто нашей милости лишен!

Вот я — поэт! Я — литератор!

Чудесно мастерство мое!

А он, мол, только агитатор,

Он стенгазетчик — вот и все.

В нас много стареньких заскоков,

Не отучились мы от них!

И часто судим однобоко

И о себе и о других.

* * *

А критик? Часто смотрит мимо,

Не видя выше сапога.

Вчера хвалил, как подхалим, он,

Сегодня, смотришь, обругал.

Не огляделся, влез в трясину…

Дешевый развалился мост.

Глядит, мычит, ломает спину

И влево-вправо крутит хвост.

Глядит. И что же? Ум за разум

Зашел — напишет невпопад.

Не разберет и трезвый сразу,

А сам доволен он и рад.

О критик, грызопер мой бедный!

Его, читатель, пожалей!

Вместить не может в лоб свой медный

Ни принципов он, ни идей!

Как баба над кутьей, гадает.

Над кем? Над чем? Поди узнай!

Кого куда, он сам не знает,

Загнать — в болото или в рай.

Мы мастера, мы инженеры

Сложнейших человечьих душ.

Какой же мерим души мерой?

И почему в писаньях глушь?

Посмотришь, вон бредет фигура.

Черняв он или белобрыс, —

Пойми, какая в нем натура!

В снах о почете он закис!

Ничем не славен он в народе,

Не дал стране он ничего,

И только кур на огороде

Пугает важный вид его.

* * *

Мы инженеры… Что ж не можем

Своих мы перестроить душ?

Лишь вгоним гвоздь иль клин подложим,

А музыка играй нам туш!

Играй мне славу! Я ведь имя!