Стихотворения и поэмы - [31]

Виденья прошлого живят былую смоль кудрей,

Седины скудные ярят и гонят кровь быстрей.

Нет, нет! Не властен этот страх! И, натянув канат,

Ты счастлив, чуя, как рывком тебя влечет назад.

Блажной, на водопад воззрев, ты в следующий миг

Заметы памяти своей уже почти постиг;

Ты их читаешь в царстве гор, пристроясь на углу

Замшелой мраморной плиты, венчающей скалу.

Хоть прочен якорь, но всегда паломник в путь готов,

Он мудрость в силах сохранить, бредя в стране хребтов,

И зыбку гения сыскать средь голых, черных гор,

И не сомкнуть глаза души, не замутить свой взор.

18 июля 1818

НА ПОСЕЩЕНИЕ СТАФФЫ

Аладдинов джинн покуда

Не творил такого чуда;

Колдунам над Ди-рекою

И не грезилось такое;

Сам апостол Иоанн,

Что провидел сквозь туман

В небе, заревом объятом,

Семь церквей, сверкавших златом,

Не видал таких красот.

Я вступил под строгий свод;

Там на мраморе нагом

Некто спал глубоким сном.

Море брызгами кропило

Ноги спящему и било

О каменья край плаща;

Кудри, по ветру плеща,

Вкруг чела вились тяжелым

Золотистым ореолом.

«Кто сей спящий? Что за грот?» —

Я шепнул, шагнув вперед.

«Что за грот? И кто сей спящий?»

Я шепнул, рукой дрожащей

Тронув юношеский лик.

Юный дух очнулся вмиг,

Встал и молвил мне в ответ:

«Смерть мою воспел поэт.

Лисидасом-пастухом я зовусь,

А здесь мой дом:

Он воздвигнут Океаном.

В нем волна гудит органом;

И паломники дельфины,

Жители морской пучины.

Жемчуга собрав на дне,

В дар сюда несут их мне.

Но увы — сменился век:

Ныне дерзкий человек

Волны бороздит упрямо,

Не щадя Морского Храма.

Горе мне, жрецу: бывало,

Вод ничто не волновало;

Хор пернатых певчих встарь

В небесах парил; алтарь

Охранял я от людей,

Ризничим был сам Протей.

А теперь людские взгляды

Сквозь скалистые преграды

Проникают вглубь — и вот

Я решил покинуть грот,

Бывший мне укрытьем прежде:

Он доступен стал невежде.

Яхтам, шлюпкам, челнокам.

Щеголихам, щеголькам

С их грошовою кадрилью!

Но, противясь их засилью,

Грот в пучину канет вскоре»…

Молвив так, он прыгнул в море —

И пропал!

23— 26 июля 1818

НА ВЕРШИНЕ БЕН НЕВИС

О Муза, преподай мне свой урок

Здесь, на вершине, затканной туманом!

Взгляну ли вниз — там в пропастях залег,

Клубясь, туман. Таким же смутным, странным

Нам ад рисуется. Взгляну ли ввысь —

И там седой туман. О небе знаем

Ничуть не больше мы. И гложет мысль,

Когда вовнутрь мы взоры обращаем,

Что и себя нам видеть не дано…

И вот, ничтожный, я достиг вершины,

Но что глазам предстало? Лишь одно:

Что я стою здесь, а кругом — теснины.

Кругом густой туман. Туман и тьма

И здесь, и в царстве мысли и ума.

2 августа 1818

[ИЗ ПИСЬМА ДЖОРДЖУ

И ДЖОРДЖИНЕ КИТСАМ]

Ночь нисходит, тайн полна,

Загорается луна.

Вот уже и звезды дремлют

И сквозь сон кому-то внемлют —

Кто их слух привлек?

Это песен тихий звон

Потревожил звездный сон,

И весь мир в луну влюблен,

Слыша мой рожок.

Растворите, звезды, уши!

Слушай, полный месяц! Слушай,

Свод небесный! Вам спою

Колыбельную мою,

Песенку мою.

Дремли, дремли, дремли, дремли,

Внемли, внемли, внемли, внемли —

Слушай песнь мою!

Пусть камыш для колыбели

Наломать мы не успели

И собрали хлопка мало,

Что пойдет на покрывало,

Шерстяной же плед мальца

Носит глупая овца, —

Дремли, дремли, дремли, дремли,

Внемли, внемли, внемли, внемли

Слушай песнь мою!

Вижу! Вон ты, предо мною,

Окруженный тишиною!

Я все вижу! Ты, малыш,

На коленях мамы спишь…

Не малыш! О нет же, нет:

Божьей милостью Поэт!

Лира, лира мальчугана

Светом осиянна!

Над кроваткою висит

И горит, горит, горит

Лира негасимо.

Ну, малыш, очнись, проснись.

Посмотри скорее ввысь:

Пышет жар оттуда —

Чудо, чудо!

Он взглянул, взглянул, взглянул,

Он дерзнул, лишь он дерзнул!

Тянется к огню ручонка —

Разом съежился огонь,—

Лира же в руке ребенка

Оживает наконец —

Ты воистину певец!

Баловень богов,

Западных ветров,

Ты воистину певец!

Славься, человек,

Ныне и вовек,

Баловень богов,

Западных ветров,

Славься, человек!

14—31 октября 1818

* * *

Здравствуй, радость, здравствуй, грусть,

Дудка Пана, ряска Леты,

Нынче пусть, и завтра пусть,

Я люблю и то, и это:

Хмурый взгляд в погожий день,

Смех под ливнем разливанным;

Все мне любо: свет и тень,

Драма вместе с балаганом!

Яркий луг над тленьем скрытным,

Смех над чудом беззащитным,

Вздох над площадным шутом,

Гроб — и колокольный гром,

Отрок с черепом в руке,

Бриг разбитый на песке,

Волчьи ягоды с малиной,

В красных розах шип змеиный,

Клеопатра в царском платье

С черным аспидом в объятье,

Хороводы на полянах

Бледных муз и муз румяных,

Сумасшедший и здоровый,

Резвый Мом и Крон суровый,

Смех, и вздох, и смех опять,

О, как сладко горевать!

Так входите, лиц не пряча,

Музы пения и плача,

Одарите вдохновеньем,

Чтоб и мне забыться пеньем,

Утолить по доброй воле

Жажду радости и боли.

Так сплетайтесь общей кроной,

Темный тис и мирт зеленый,

Кровом будьте надо мной,

А могильный холм — скамьей.

<Октябрь> 1818

ПЕСНЯ

I

Дух всесильный — ты царишь!

Дух всесильный — ты скорбишь!

Дух всесильный — ты пылаешь!

Дух всесильный — ты страдаешь!

О дух! Я почил

В тени твоих крыл,

Поник головою всклокоченной.

О дух! Как звездой,

Я грежу одной

Твоею туманною вотчиной.

II

Дух всесильный, звонкий смех!

Дух всесильный, пьяный грех!

Дух всесильный, ты танцуешь!

Благородный, ты ликуешь!

О дух! Через край

Веселье! Давай

Локтями подталкивать Мома!

О дух! Не робеть,