Стихотворения - [6]

Давая ум взаймы. Ну, помните ли вы

Урода своего лицо? Кусок угля,

И вы запомните его, клянусь! Насколько лучше,

Когда Возвышенное отражу так же правдиво!

Но это значить – захватить Приора место,

И Бога перед всеми толковать! Ой! Ой!

Бешусь, как думаю, сколь много дел у человека

И как близка могила! Мир ни черное пятно,

Ни белое; он смысла полон, и благого смысла!

Найти значенье – для меня важней воды и хлеба.

"Да, но к молитве ты не побуждаешь! –

Пеняет настоятель. – Здесь значенье ясно,

Но для толпы не подойдет – ей нужны мессы.

А помнишь ли о Пятнице Великой?" Слушай:

Для этого искусство не потребно. Череп, кости,

Две перекрещенные палки или, лучше,

Тот колокол, что бьет часы, вам подойдет.

Трудился над Св.Амвросием полгода,

В изящном стиле фрески создал в Прато: [21]

"Как смотрится, когда убрал леса? –

Спросил у брата. "Чрезвычайно! – говорит,

Теперь не только физии рабов,

Священника вертящих над кострами резво, [22]

Но всё скребет нам душу и смиряет;

Народец богомольный сможет облегчить себя,

Творя молитвы здесь, когда во гневе:

Внушает страх вид адских дров внизу!

Теперь ты новой ожидай работы,

Да вырастут усердье, вера среди черни,

Твои картины этому на пользу!" Смерть глупцам!

О нет – пустое слово не берите к сердцу,

Монашком сказанное в гневе. Видит Бог –

Вкушая щедрый воздух ночи, неготовый

Получит головы круженье, как от кьянти!

О, Церковь знает! На меня не злитесь!

Всего лишь нищий я монах в отлучке,

Ищу для оправдания пристойных слов.

Послушайте, как исхитрюсь я извиниться.

Подумалось – вот нарисую что-то

Для вас! Полгода дайте, а потом узрите нечто

В Св. Амброзии! Храни Господь монашек!

Моей работы ждут они. Изображу я [23]

В средине Бога, Богородицу с ребенком,

Вокруг кусты – цветы всех ангельских чинов,

Лилеи, белые одежды, лики светлы, будто

Пред вами грудами лежат ириса корни,

Какие женщины приносят в церковь летом.

Поставлю, разумеется, святого иль двух:

Св.Иоанна – он спасает флорентийцев,

Амброзия, что на листе чернилами запишет

Друзей монастыря, даруя им век долгий,

Иова должен поместить я, без сомненья,

Он ведал времена ХУДЫЕ (право слово,

ХУДОЖНИКАМ его терпенье бы! Когда все эти

В молитвенном восторге утвердятся, из угла

Появится, для них совсем нежданно,

Как некто – с темной лестницы на яркий свет,

К беседе, пенью – кто иной, как Липпо? Я –

Сраженный, удивленный – просто человек,

Согнувшийся – что видит он, что слышит?!

Я, что монахом стал по случаю, ошибке,

В потертой рясе, опоясанный веревкой,

Я, пред высокими и чистыми, дрожу:

Где норка, чтоб вбежать, где угол, чтоб забиться?

И тут выходит ангелица из святых рядов

Вперед, подъемля длани: "Не спеши!"

К Небесным адресуясь, говорит: "Смотрите,

Он все задумал и нарисовал, пусть он

И не такой, как мы! А смог бы Иоанн

Такое сотворить своей верблюжьей кистью?

За то явились мы ко брату Липпо –

Iste perfecit opus![24] И смеются все –

Я, скромный, в стороне, с лицом горящим,

Под сенью сотен крыл – раскинуты они,

Как будто бы одежды тех, кто веселится,

Играя в… "жмурки" – двери все закрыты,

Вдруг неожиданно в разгар забав

Влетает муж сердитый! Прочь я убегаю,

На безопасную скамейку позади, но руку

Не отпускаю нежной той, что за меня вступилась

В опасный миг, племянницы Приора… нет,

Хотел сказать – святой Люции. Так

Все удалось мне, а для церкви сделал

Хорошую картину. Возвращайтесь чрез полгода!

Мне дайте, руку, сударь, попрощаемся; не надо

Огней! Найду я путь назад, пока спокойно всё,

Не беспокойтесь. Наступает утро. Ух!

1855

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Исповедь

Что шепчет пастор в ухо мне?

"У смерти на пороге

Презрел ли ты сей мир?" О нет!

Лишь подвожу итоги…

Мне склянок ряд, что врач припас,

Обманывает взгляд

И ясно вижу, как сейчас,

Домов предместных ряд.

Там, на холме, была стена,

За ней сад зеленел,

Но он, как неба пелена,

Казался синим мне.

Старик Июнь устроил пир,

Звучал повсюду смех,

Как тут бутылка с надписью "эфир",

Тот дом был выше всех.

А на террасе, там, в тени,

Ждала меня она…

В уме – лишь девушка и те в июне дни…

Господь! Моя вина!

Как лабиринт – огромный сад

И в нем – секретный путь.

Лишь на её наткнуться взгляд,

А не на чей-нибудь!

Я входа не имел в тот мир,

Я проникал тайком

В высокий, как тут склянка с надписью "эфир",

Согретый солнцем дом.

Никто не видел нас вдвоём

И все же каждый день

Она, пройдя ворот проём,

Спускалась по ступеням,

Меня встречала в розах. Да,

Друг друга мы любили…

Грешно, смешно, сплошная ерунда,

Но как прекрасно было!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Исповедь

Ты думаешь, я от жизни своей устал

И вижу её, как долину напрасных слёз?

Мне смертное ложе похоже на пьедестал,

А я – на надгробье над гробом, в который лёг.

Ты думаешь – мне не достать на краю стола

Аптекарских склянок, укутанных в ярлыки?

Но это неважно – мне из моего угла

Прекрасно видны мансарды и чердаки.

И там под одной из самых высоких крыш,

В распахнутой раме, чуть-чуть в глубине окна

Я женщину вижу и взгляд у неё открыт.

И, Господи, смилуйся, как хороша она!

И я забываю аптечные рубежи,

Глаза закрываю и слышу, как пляшет пульс.

И думаю молча, что как это сладко – жить

И чувствовать нёбом любви бесподобный вкус!

Перевод Яков Фельдман

Не вовремя, не там, где надо…

Не вовремя, не там, где надо,