Стихотворения - [8]

Влюблен!

Покуда я есть я, а ты есть ты,

Покуда мир вмещает нас обоих,

Лечу, любя, за непреклонною тобою,

Ловить я буду, ты – сжигать мосты.

Боюсь, вся моя жизнь – одна ошибка.

Как ни печально, это, кажется, судьба!

Я сделал все – тщетна моя борьба,

Как воплотить желанье в мире зыбком?

Держись и стой, все жилы напрягая,

Других утешь, сам упади, смеясь,

Среди насмешек вновь на путь вступая –

Вот мой удел, единственная с жизнью связь!

Остановись, заметь от дальнего предела

Меня внизу, в грязи и темноте.

Не раньше старая надежда умереть успела,

Чем новая спешит к той же черте.

И я живу,

Пусть –

Отделен!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Любовь в жизни

I

За шагом шаг – готов

Я обыскать весь дом,

Где с нею проживал.

Не бойся, сердце, ведь тебе дано ее найти,

Сейчас, ее саму! – не шелест на пути

Портьер задетых, мимолетный аромат духов!

…Карниз почистила – весь в блеске золотом,

И трепетание пера в глуби зеркал.

II

Уходит день во тьму,

Дверь, ход – успеха нет,

Но я начну опять.

Дом обошел большой, от центра до крыла,

Все то ж! догнать себя опять мне не дала.

Мне душно, я устал, бесплодный труд – к чему?

Но знай! – так много тайн укажет тусклый свет,

Альковов, и углов, мест дальних, где искать!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Моя звезда

Все, что я узнал

О звезде одной –

Сеет, как кристалл,

Всюду свет живой:

Алый мечет дрот,

Синий – вслед за ним;

Друг ко мне придет,

Той звездой маним,

Чтоб я к ней летел не один, а с ним!

Скроет свой бутон, смолкнут звуки лир,

Вам, друзья, дивиться Сатурну-кораблю.

Пусть звезда друзей велика, как мир –

Моя лишь мне открыта, и я ее люблю.

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Любовник Порфирии

Весь день, всю ночь дождя напев,

И ветра краткий кончен сон,

На вязы он обрушил гнев,

На озере – вод бурных звон,

Таюсь, и в сердце страха стон.

Порфирия скользнула в дом,

И холод, буря прочь ушли;

Присела перед очагом,

И заблестел огонь в пыли,

Перчатки, все в следах земли,

Снимает, мокрый плащ – долой,

Ослабив шляпы ремешок,

Дает кудрям упасть рекой.

Ко мне присела в уголок,

Зовет. Ответить я не смог.

Тогда мою ладонь ведет

Открыв плечо, к груди своей,

И кудри русые вразлет

Спадают по плечам вольней;

К себе прижав сильней, сильней

Меня, бормочет, сколь любим,

Трепещет. Жаль, свободу дать

Не хочешь ты страстям слепым,

Гордыни узел развязать

И навсегда моею стать.

Но нас ведет порою страсть;

Не может праздник превозмочь

Желаний в ней; найти, припасть

Хотела и спешила прочь,

Себе на горе, в дождь и в ночь!

Конечно, счастлив я и горд:

Порфирия покорна мне

Как никогда. Остался тверд –

Окрепла воля в тишине;

Лишь сердце пляшет, все в огне!

В тот день была она моей,

Прекрасна и чиста. С трудом

Приняв решенье, я кудрей

Поток единым свил жгутом,

Вкруг горла обернул узлом

И удавил. Не больно, нет

Ей было – так я ощутил.

Как бы пчелу поймавший цвет,

Бутон, я веки ей раскрыл:

Все тот же взор, и тот же пыл!

Затем волос ослабил прядь

На шее; все тепла щека,

Которую стал целовать,

И голова её легка,

И ей сейчас моя рука

Опорой; не постылый груз!

Как розы, все цветут уста.

Ты рада? Вечен наш союз,

Нет горя, зла – лишь красота,

Любовника сбылась мечта,

И мы с Порфирией вдвоем.

Ты не узнаешь: темный вал

Желаний в сердце спал моем…

Так вместе встретили рассвет.

Бог промолчал, и кары нет!

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Возлюбленный Порфирии

Дождь на закате начал лить,

И ветер воющий взыграл,

Он пруд старался разозлить

И вязы долу преклонял,

И я, в отчаяньи, внимал.

Как вдруг Порфирия порог

Переступила тихо мой.

Став на колени, огонек

Зажгла в печи моей пустой

И вызвала тепло и свой

Плащ мокрый поспешила снять,

Шарф, шляпу сбросила она,

И влажных кос упала прядь,

И, рядом сев со мной, меня

Она окликнула, но я

Молчал. Тогда она, обвив

Свой нежный стан моей рукой,

Плечо открыла и, склонив

Меня на грудь к себе щекой,

Все скрыла желтою косой,

И мне шептала, что меня

Так любит. Но любви своей

Не вырвет, слабая, она

Из суеты мирских цепей,

Чтоб безраздельно стать моей.

Но пир веселый удержать

Ее не смог, – так дорог тот,

Чья бледность скорбная – печать

Любви напрасной к ней, и вот

В дождь, в вихрь ко мне она идет.

Забилось сердце у меня:

Так наконец-то я узнал,

Что любит пламенно она.

Но сердца стук я удержал

И сам с собою рассуждал:

Сейчас моя она, моя,

Прекрасна в чистоте своей,

И что мне делать – понял я, –

Из желтых жгут скрутил кудрей,

Обвил вкруг шеи трижды ей,

И задушил. Я убежден,

Что ей не больно было, нет.

И нежно, как пчела бутон,

Я веки ей раскрыл. В ответ

Глаз синих засмеялся свет.

Ослабил косу я слегка, –

Под поцелуем вновь зажглась

Румянцем нежная щека.

Я посадил ее. Склонясь

Ко мне на грудь на этот раз,

Головка нежная легла,

Навек счастливая своей

Мечты свершением. Ушла

Она от суетных цепей,

И я, любовь ее, при ней.

Любовь Порфирии. Мечты

Твои вот так исполнил рок.

И мы сидели, я и ты,

Всю ночь не двигаясь, и Бог

Ни слова нам сказать не мог.

Перевод В.Давиденковой

Пестрый Дудочник из Гамельна [26]

(детская сказка)

I

Есть в Брауншвейге славный град

Ганновер; и, как младший брат

Встал Гамельн рядом. Везер, быстрая река,

Пред ним крутые моет берега.

Клянусь, там жизнь всегда приятна и легка!

Но сотню лет тому назад,

Когда мой начинается рассказ,

Там было не до шуток и проказ –

Страдали все – и стар и млад.