Стихи - [6]

Шрифт
Интервал

Но, светло зажмурясь
                     от небесной сини,
поклонившись маме-Россиюшке,
России,
захмелев от Новгорода
                      и приникнув к Волге,
говорю —
отчётливо —
без скороговорки:
царями да боярами
                  хвастать
                           не стану!
Свой народ
превыше всех других
не поставлю!
Мне Земля для жизни
более пригодна
после Октября
              семнадцатого года!
Я в Державу верую —
                    вечную!
                            Эту.
Красную по смыслу.
                   По флагу.
                             По цвету.
Никогда не спрячусь
за кондовой завесой…
По национальности
я —
советский!

[1971–1973]

" Горбуша в сентябре "

Горбуша
в сентябре
           идёт метать икру…
Трепещут плавники, как флаги на ветру.
Идёт она, забыв о сне и о еде,
туда, где родилась.
К единственной
               воде.
Угаром,
табуном,
лавиною с горы!
И тяжелеют в ней
                 дробиночки икры…
Горбуша прёт, шурша,
как из мешка — горох.
Заторы сокруша.
И сети распоров.
Шатаясь и бурля,
                 как брага на пиру,
горбуша
в сентябре
           идёт метать икру!..
Белесый водопад вскипает, будто пунш,
когда в тугой струе —
торпедины горбуш.
И дальше —
           по камням.
На брюхе —
           через мель!
Зарыть в песок икру.
И смерть принять взамен.
Пришла её пора,
                настал её черёд…
Здесь —
        даже не река,
здесь малый ручеёк.
В него трудней попасть,
                        чем ниткою — в иглу…
Горбуша
в сентябре
           идёт метать икру!
Потом она лежит —
дождинкой на стекле…
Я буду кочевать
                по голубой земле.
Валяться на траве,
пить бесноватый квас.
Но в свой последний день,
в непостижимый час,
ноздрями
         ощутив
                последнюю грозу,
к порогу твоему
приду я,
приползу,
приникну,
припаду.
Колени в кровь
               сотру…
Горбуша
в сентябре
           идёт метать икру.

[1971–1973]

Отлив

Как будто бы обидевшись на берег,
от берега
отходит
океан.
Отлив…
         Песок прочнеет и грубеет.
И выплывают, словно на экран,
в остатках пены —
                  банка из под сока,
обрывок сети,
скользкая доска,
стеклянный шар,
раскосая красотка
на потемневшей крышке сундучка.
Монета, —
будто чьё-то подаянье.
Пластмассовый индеец на арбе…
Постой!
И это
      было
           в океане?!
Всё это
океан
носил в себе?!
И выкинул?
           И вспоминать не хочет?
И задавать вопросов не велит?…
Ага-а-а!
Попался старый барахольщик!
Великий?
Ты не так уж и велик!
Во мне ведь тоже — всякое.
Любое.
Про что у нас воспитанно молчат.
Теперь сравниться я могу с тобою!
Хоть в слабости.
Хоть в этих мелочах.
Хоть в чём-нибудь.
Хоть в самом окаянном!..
Я вдруг переиначил
жизнь
свою.
Уже судьёй
           стою над океаном.
Красиво и рассеяно стою.
Мне хорошо.
Я — в гневе.
Я караю.
Я —
как всесильный бог —
                     нетерпелив…
Что океану!
Океан —
        бескраен.
Он занят.
Начинается
           прилив…

[1971–1973]

Ксении

Вырастешь, Ксения,
                   строки эти прочти…
Водосточные трубы
уже устали трубить!
Целый час ты живёшь на земле.
Прими её.
          И прости,
что земля ещё не такая,
какою ей надо
              быть…
На земле умирают и плачут.
По земле ручьи бегут нараспев.
Задыхаются пальмы.
Чавкает тундровый мох…
Я хотел её сделать
                   самой праздничной!
И не успел.
Я хотел её сделать
                   самой улыбчивой!
И не смог.
Я над нею трясся.
                  Я её так просил!
Я земле открывался.
Понял её язык…
Ты прости отца.
У него не хватило сил
накормить голодных,
                    оживить убитых,
                                    обуть босых.
Мы —
всегда продолженье.
И я
    не начал с нуля.
Мы —
всегда продолженье!
Распахнута настежь дверь.
Будет самой счастливой
                       твоя и моя земля.
В это верит отец!
И ты —
       непременно —
                    верь!..
Ты пока что не знаешь,
                       как пронзителен шар земной.
Что такое "светло" —
                     не знаешь.
Что такое "темно".
Что такое "весна".
(Хотя родилась ты
весной.)
Что такое "снег".
(Хотя снега
полным-полно.)
Целый час
          ты живёшь на планете…
Привыкай дышать.
Продолжай сопеть.
Начинай басить
               с номерком на руке.
Даже имя своё
ещё не можешь ты удержать
в малюсеньком,
почти невзаправдашном
                      кулачке.

[1971–1973]

" Что же такое "

Что же такое
             "мы"?
Мы —
из лесов безбрежных.
Мы —
из блокадной тьмы.
Мы —
из стихов сгоревших.
Из невысоких изб.
Песенного всесилья.
Мы —
из бессмертья.
               Из
плоти твоей,
Россия!
Мы от свинцовых розг
падали в снег с разбега.
Но —
     поднимались в рост,
звонкие, как победа!
Как продолженье дня,
шли
тяжело и мощно…
Можно
      убить
            меня.
Нас
убить невозможно!..
Что же такое
             "мы"?
Веруя в пробужденье,
взяв у земли взаймы
силу
в момент рожденья,
мы ей вернём сполна
всё,
что она давала.
Только б
         была
              она!
Лишь бы
существовала!
Мы проросли из неё,
будто трава степная…
Гибнет в печи смольё,
солнце напоминая…
Глядя в лицо огня,
я говорю тревожно:
можно
      убить
            меня.
Нас
убить невозможно!

[1971–1973]

Монолог царя зверей

В катакомбах музея
                   пылится пастушья свирель,
бивень мамонта,
зуб кашалота

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Мгновения. Мгновения. Мгновения…

Перед вами — сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну. Стихи расположены в хронологическом порядке, от ранних, наивных клятв пятидесятых («не изменю флагу цвета крови моей») до горьких последних стихов начала девяностых («ты меня в поход не зови, мы и так по пояс в крови»). Составители намеренно не вычеркивали излишне «коммунистические» стихи: на их фоне видно становление поэта, его взросление.


Это время

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.