Стихи - [7]

Шрифт
Интервал

и прочие цацки…
Человек!
Ты послушай Царя
                 терпеливых зверей.
И прости, что слова мои
будут звучать не по-царски.
Я —
    последний из львов.
Но пускай за меня говорят —
лань
     в объятьях капкана,
ползучего смога
громадность.
И дельфинья семья,
                   за которой неделю подряд
с вертолёта охотился ты.
Чтоб развеяться малость.
Пусть тебе повстречается голубь,
                                 хлебнувший отрав,
муравейник сожжённый,
разрытые норы барсучьи,
оглушённая сёмга,
дрожащий от страха жираф,
и подстреленный лебедь,
и чайки —
          по горло в мазуте.
Пусть они голосят,
вопрошая карающий век.
Пусть они стороною обходят
                           любую машину…
Ты —
бесспорно — вершина природы,
                             мой брат человек.
Только
где и когда ты встречал
                        без подножья
                                     вершину?
Ты командуешь миром.
Пророчишь.
Стоишь у руля.
Ты — хозяин.
             Мы спорить с тобой
                                не хотим и не можем.
Но без нас, —
ты представь! —
разве будет землёю
                   земля?
Но без нас, —
ты пойми! —
разве море
           останется морем?
Будут жить на бетонном безмолвье
                                 одни слизняки.
Океан разольётся
огромной протухшею лужей!
Я тебя не пугаю.
Но очень уж сети
                 крепки.
И растёт скорострельность
                          твоих замечательных
                                              ружей.
Всё твоё на планете!
А нашего —
           нет ничего.
Так устроена жизнь.
Мы уже лишь на чучела
                      сгожи.
Зоопарки твои превосходны. —
Да жаль одного:
мы в твоих зоопарках
давно на себя
не похожи…
Так устроена жизнь.
Мы поладить с тобой не смогли.
Нашу поступь неслышную
тихие сумерки спрячут.
Мы уходим в историю
                    этой печальной земли.
Человечьи детёныши
вспомнят о нас.
И заплачут…
Мы —
пушистые глыбы тепла.
Мы —
живое зверьё.
Может, правда, что день ото дня
                                мир
                                    становится злее?..
Вот глядит на тебя
поредевшее царство моё.
Не мигая глядит.
                 И почти ни о чём не жалея.
И совсем ничего не прося.
Ни за что не коря.
Видно, в хоботы, ласты и когти
                               судьба не даётся…
Я
с седеющей гривы
                 срываю корону Царя!
И реву от бессилья…
А что мне ещё остаётся?

[1971–1973]

Хиросима

Город прославился так:
Вышел
      военный чудак,
старец
       с лицом молодым.
"Парни, —
          сказал он, —
                       летим!
Мальчики,
          время пришло,
Дьявольски нам повезло!.."
В семь сорок девять утра
всё было так, как вчера.
"Точка… —
            вздохнул офицер, —
чистенько
          вышли
                на цель…"
В восемь двенадцать утра
сказано было:
              "Пора!.."
В восемь пятнадцать,
                     над миром взлетев,
взвыл торжествующе
                   дымный клубок!
Солнце зажмурилось,
                    похолодев.
Вздрогнули оба:
                и "боинг",
                           и бог!..
Штурман воскликнул:
                    "Ой, как красиво!.."
В эту секунду
              в расплавленной мгле
рухнули
        все представленья о зле.
Люди узнали,
             что на Земле
есть Хиросима.
               И нет Хиросимы.

[1971–1973]

День рождения женщины

"Так сколько ж ей?.." "И в самом деле, — сколько?.."
А женщина махнёт рукою и
промолвит нараспев — светло и горько:
— Зачем считать напрасно? Все — мои… —
А после выпьет за друзей пришедших.
И будет излучать высокий свет…
Есть только дни рождения у женщин.
годов рождения у женщин нет!

[1973–1977]

Долги

Пришла ко мне пора платить долги.
А я-то думал,
              что ещё успею…
Не скажешь,
            что подстроили враги.
Не спрячешься за юношеской спесью…
И вот я мельтешу то здесь, то там.
Размахиваю разными словами…
"Я расплачусь с долгами!.. Я отдам…
Поверьте мне!.."
                 Кивают головами
леса и травы,
              снегопад и зной,
село Косиха, Сахалин и Волга.
Живёт во мне,
              смеётся надо мной
немыслимая необъятность долга!
Ждёт каждая секунда.
                     Ждут года.
Озёра, полные целебной влаги.
Мелькнувшие, как вспышка, города.
Победные
         и траурные флаги.
Медовый цвет клокочущей ухи,
моей Москвы
            всесильные зарницы
и те стихи,
            те — главные — стихи,
которые лишь начинают сниться.
И снова полночь душу холодит.
И карандаш с бессонницею спорит.
И женщина
          в глаза мои глядит.
(Я столько должен ей,
                      что страшно вспомнить!..)
— Плати долги!..
                 Плати долги, чудак!..
Давай начистоту
                судьбу продолжим…
Плачу.
       Но каждый раз выходит так:
чем больше отдаёшь,
                    тем больше должен.

[1973–1977]

Художник

А он —
       неуёмный, как мастер,
не ведает
вновь ничего.
И более всякой напасти
страшится
          себя самого.
И снова —
          сплошные препоны.
И в мире не создано книг.
И вновь —
          пред началом работы —
он сам у себя
ученик.

[1973–1977]

" Та зима была, "

Та зима была,
              будто война, —
                             лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал
           навалясь на январь

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Мгновения. Мгновения. Мгновения…

Перед вами — сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну. Стихи расположены в хронологическом порядке, от ранних, наивных клятв пятидесятых («не изменю флагу цвета крови моей») до горьких последних стихов начала девяностых («ты меня в поход не зови, мы и так по пояс в крови»). Составители намеренно не вычеркивали излишне «коммунистические» стихи: на их фоне видно становление поэта, его взросление.


Это время

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.