Стихи - [37]

Шрифт
Интервал

кролики!
На них
       проводят
                опыты!
В быту,
слегка подкрашенном
научными
         названьями,
везёт
отдельным гражданам…
Чего ж
       про них
               названивать?!
Они ж
      бормочут тестики
под видом испытания.
Они ж
      в науке-технике —
ни уха,
        ни… так далее…
Их интеллект сомнителен.
В их мужество не верится…
Живые заменители
машин
      над миром вертятся!!
Не пыльное занятие:
лежишь,
        как в мягком поезде.
Слетал разок и —
                 на тебе!
И ордена!
И почести!
Среди банкета вечного,
раздвинув
глазки-прорези,
интересуйся вежливо:
"А где тут
сумма —
прописью?.."
Живи себе,
           помалкивай,
хрусти
котлетой киевской
иль ручкою
помахивай:
"Привет, мол,
наше с кисточкой!.."

10. Одиночество

Я славлю
         одиночество моста,
шальное одиночество
                    печурки.
Я славлю
         одиночество
                     гнезда
вернувшейся из-за морей
пичуги…
(А сам —
         в игре с огнём,
тревожным,
переменчивым, —
живу
     случайным днём,
живу мелькнувшим месяцем…
Работает
в боку
привычная
          механика…
А я
бегу,
      бегу.
Бледнею.
Кровью харкаю.
Смолкаю,
         застонав.
Жду
вещего прозрения
то в четырёх
             стенах,
то в пятом
           измерении…
Разъехались друзья.
Звонят,
        когда захочется…
У каждого
своя
проверка
одиночеством…)
Я славлю
         одиночество письма,
когда оно уже
почти нежданно…
Я славлю
         одиночество
                     ума
учёного
по имени
         Джордано!..
(А сам,
        припав к столу,
пью горькое и сладкое.
Как будто
          по стеклу
скребу
ногтями слабыми.
Не верю
        никому,
считаю дни
до поезда…
И страшно
          одному,
а с кем-то рядом —
боязно…
В постылый дом
               стучу,
кажусь
чуть-чуть заносчивым.
"Будь проклята, —
                  кричу, —
проверка
одиночеством!..")
Я славлю
         одиночество луча
в колодце,
под камнями погребённом.
Я славлю
         одиночество врача,
склонившегося
над больным ребёнком.
(Неясная
         цена
любым
делам и почестям,
когда идёт она —
проверка
одиночеством!..
Пугать не пробуй.
                  Денег не сули.
Согнись
над неожиданною ношей…)
Я славлю
         одиночество Земли
и верю,
что не быть ей
одинокой!

14. Жизнь и смерть

Значит,
        всё-таки есть она —
                            глупая смерть.
Та,
которая вдруг.
Без глубинных корней.
За которой оркестрам
                     стонать и греметь.
Глупо.
Глупая смерть…
А какая умней?
А в постели умней?
А от пыток умней?
А в больнице?
              В убожестве
                          краденых дней?
А в объятьях мороза
                    под скрипы саней?
Где
умней?
Да и как это можно:
                    умней?!
В полыханье пожара?
В разгуле воды?
В пьяной драке,
                где пастбище делит межа?
От угара?
От молнии?
От клеветы?
От раскрашенной лжи?
От слепого ножа?..
Смерть
       ничем не задобришь,
                           привыкла
                                    к дарам…
Вот Гастелло
             летит с перекошенным ртом.
Он
при жизни
пошёл на последний
                   таран!
Всё при жизни!!!
А смерть наступила
                   потом…
Горизонт покосившийся.
Кровь на песке.
И Матросов
           на дзот навалился плечом.
Он
при жизни
подумал об этом
                броске!
Всё при жизни!!!
И смерть
         тут совсем ни при чём…
Голос радио.
Падает блюдце из рук.
Прибавляется жителей
                     в царстве теней…
Значит,
глупая смерть —
                та,
                    которая
                            вдруг?
Ну, а если не вдруг?
Постепенно?
Умней?!
Всё равно ты её подневольник
                             и смерд!
Всё равно не поможет твоё:
                           "Отвяжись!.."
Впрочем,
если и есть она —
                  глупая смерть, —
это всё-таки лучше,
чем глупая
жизнь.

15. Вечный огонь

Свет
     Вечного огня,
жар
    вещего костра,
тебе рассвет —
родня.
Тебе заря —
сестра.
Гудящий
        над строкой,
не сказанной
никем,
мятущийся огонь,
ты для меня —
рентген!
Рентген —
          пока дано
держать в руках
перо,
когда
      черным-черно,
когда
      белым-бело…
Восстав
        из-под земли
в пороховом
дыму,
погибшие
         пришли
к подножью твоему.
Сквозь дальние огни,
сквозь ржавые бинты
в упор
глядят
они,
как полыхаешь
              ты…
Снега идут сквозь них.
Года идут сквозь них.
Ты правильно возник!
Ты вовремя возник!
Их прошлый
           непокой,
несбывшийся
            простор
сейчас в тебе,
огонь.
Сейчас в тебе,
костёр…
Не станет пусть
                в веках
ни уголка,
ни дня,
куда б
       не проникал
свет
Вечного огня!..
Я знаю, что хочу.
Я,
   голову склоня,
гляжу
в глаза
огня
и медленно шепчу:
всем
     сбившимся
               с пути,
всем
     рухнувшим
               с коня
дорогу освети,
свет
     Вечного огня.
Замёрзших отогрей.
Оружье закали.
К наивным
          будь
               добрей.
Зарвавшихся
спали…
Не верю я
          пока
в переселенье душ…
Но ты —
        наверняка! —
в огне
       ракетных
                дюз!
На кончике пера.
На утреннем
            лугу…
Свет
Вечного костра,
мы у тебя
          в долгу.
В долгу за каждый вздох
и прежде,
и теперь…
И если я тебе
не выплачу свой долг,
тогда убей меня
и прокляни меня,
жар
вещего костра.
Свет
Вечного огня.

17. О незаменимых

Кто-то заплакал.
Кто-то заохал.

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Мгновения. Мгновения. Мгновения…

Перед вами — сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну. Стихи расположены в хронологическом порядке, от ранних, наивных клятв пятидесятых («не изменю флагу цвета крови моей») до горьких последних стихов начала девяностых («ты меня в поход не зови, мы и так по пояс в крови»). Составители намеренно не вычеркивали излишне «коммунистические» стихи: на их фоне видно становление поэта, его взросление.


Это время

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.