Стихи - [14]

Шрифт
Интервал

                     На руки озябшие дую.
Разбито колено.
Плечо под кровавой корою.
А рядом снимаются
крупные планы
              героя.
Я — мышщы его.
Я — бесстрашье его.
Я — решимость.
Я — кинодублёр.
А дублёрам
           нужна одержимость!
И снова я лезу куда-то
                       по чёртовой стенке.
А хилый герой
репетирует сцену
                 в постельке.
Я в нём растворюсь,
                    как река растворяется в море…
Наверное, после он будет и в славе и в моде.
Наверно, потом
он расскажет, как падал,
                         как дрался.
И как ему было приятно.
И чуточку страшно…
Я — кинодублёр.
Я, наверное, злюсь,
                    без причины…
Пусть девочки верят,
что он —
         настоящий мужчина!
А этот мужчина
               с гримёршей ругается
                                    долго.
А в нём от мужчины,
пожалуй что, брюки.
И только…
Я — кинодублёр.
А сегодня я пью и тоскую.
Давай за дублёров,
которые жизнью рискуют!
Ты —
     тоже дублёр.
Ты порою вопишь исступлённо.
Другие —
         молчат.
Им легко
за спиною дублёра.

[1967–1970]

Баллада о бессмертии

Хотя гудят:
            "Пора!" —
изящные валторны,
забудьтесь,
            тенора!
Остыньте,
          баритоны!..
Я расскажу теперь, —
жаль,
если не сумею, —
как наш товарищ
                пел
в двадцатом.
Перед смертью.
Он умер
        для того,
чтоб мы не умирали…
Каратели
его,
израненного,
             брали.
Заржавленным прутом
испытывали силу.
Умаялись.
Потом
велели
       рыть могилу…
Надутый,
будто ёж,
увешанный оружьем. —
"А может,
          ты споёшь?.." —
смеясь,
спросил хорунжий…
Луна ползла,
             как тиф.
Безжизненно.
Сурово…
И вздыбился
            мотив!
И прозвучало
слово!
Пел
    песню
          комиссар.
Пел,
выбрав гимн из гимнов.
Пел,
будто воскресал.
Пел,
голову закинув.
Пел,
будто пил вино.
Пел,
хвастаясь здоровьем.
"Мы наш, — он пел, — мы но —
вый мир, —
           хрипел, —
                     построим!!"
Был тёмным,
            как земля.
И мокрым,
как из бани.
Пел,
еле шевеля
разбитыми губами.
Шептал слова
             не в такт,
упрямо повторялся…
И получалось так,
что он не пел,
а клялся!
Литые фразы
            жгли,
с зарёй перемежаясь…
Хорунжий крикнул:
                  "Пли!!"
А песня
про-дол-жа-лась.
Была грозе
           сродни,
светилась
и трубила!..
В руках у солдатни
плясали
        карабины.
Дрожали молодцы —
ни стати
и ни прыти…
Великие певцы,
пожалуйста,
            замрите!..
Пусть видит комиссар,
как в озаренье алом
встаёт
       высокий зал
с "Интернационалом"!
И солнечно в судьбе.
И ощущаешь гордость.
И веришь,
          что в тебе —
тот
    комиссарский голос!

[1967–1970]

" На Земле "

На Земле
         безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба
                   маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату
                    маленькую…
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война…
Автомат ему выдали
                   маленький.
Сапоги ему выдали
                  маленькие.
Каску выдали
маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель…
…А когда он упал —
                     некрасиво,
                                неправильно,
в атакующем крике
вывернув рот,
то на всей земле
                 не хватило
                            мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

1969


Иногда публикуется под названием "Баллада о маленьком человеке".

" Нахожусь ли "

Нахожусь ли
            в дальних краях,
ненавижу
         или люблю —
от большого,
             от главного
                         я —
четвертуйте —
              не отступлю.
Расстреляйте —
               не изменю
флагу
      цвета крови моей…
Эту веру я свято храню
девять тысяч
             нелёгких
                      дней.
С первым вздохом,
                  с первым глотком
материнского молока
эта вера
         со мной.
                  И пока
я с дорожным ветром
                    знаком,
и пока, не сгибаясь,
                     хожу
по не ставшей пухом
                    земле,
и пока я помню о зле,
и пока с друзьями дружу,
и пока не сгорел в огне,
эта вера
         будет
               жива.
Чтоб её уничтожить во мне,
надо сердце убить
                  сперва.

?

" Я жизнь люблю "

Я жизнь люблю
              безбожно!
Хоть знаю наперёд,
что
    рано или поздно
настанет
         мой черёд.
Я упаду
        на камни
и, уходя
         во тьму,
усталыми руками
землю
      обниму…
Хочу,
      чтоб не поверили,
узнав,
       друзья мои.
Хочу,
      чтоб на мгновение
охрипли
        соловьи!
Чтобы
      впадая в ярость,
весна
      по свету
               шла…
Хочу, чтоб ты
              смеялась!
И счастлива
            была.

?

Коррида в Лиме

А бык играл с людьми
в расцвеченном овале.
Один из тех
            восьми,
которых убивали…
О, как прекрасна кровь,
когда она —
чужая!..
Занятною игрой
орущих
       потешая,
бык
злиться не хотел.
А публика дурела!
И бёдрами вертел
проворненький тореро.
На пальчики вставал.
Силён.
Самоуверен.
Бык
    недоумевал,
Но притворялся зверем…
Не сладко
          попадать
В такую передрягу.
Зачем
      ему бодать
замызганную тряпку?!
Чуть-чуть левей бы:
                    — На!!
На!! —
если хочешь крови…
Но у того —
            жена.
А может, даже
кроме —
мальчишка.
Карапуз.
Рыданьями
          разбудят…

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Мгновения. Мгновения. Мгновения…

Перед вами — сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну. Стихи расположены в хронологическом порядке, от ранних, наивных клятв пятидесятых («не изменю флагу цвета крови моей») до горьких последних стихов начала девяностых («ты меня в поход не зови, мы и так по пояс в крови»). Составители намеренно не вычеркивали излишне «коммунистические» стихи: на их фоне видно становление поэта, его взросление.


Это время

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.