Стертый мальчик - [25]

Сегодня Господу молюсь.

Если проснуться мне не придется,

Пускай-душа-моя-к-Господу-вернется. Аминь.

Я потерял счет времени. Я бессмысленно глядел на бледную полоску от часов на запястье. Слова Смида безостановочно бежали одно за другим, и вскоре косые солнечные лучи заполнили комнату, исполосовав ковер. Смид кружил возле нас, минуя световые линии. Мне вспомнилось, как в детстве мы с друзьями играли после службы: один неверный шаг, и ты мертв, разжижен лавой; одна ошибка, и тебе остается только отойти в сторонку и смотреть, как играют другие. Я подставил ногу под солнечный луч, и пластмассовые концы шнурков на моих ботинках засверкали. Если бы все было так просто.

Справочник давил на колени, а НП словно прожигал дыру в моем бедре. Научусь ли я в конце концов, подобно старожилам, беззаботно говорить о том, что до смерти меня пугает? Возможно, все рассказав, я изменюсь к лучшему. Я прочел пример нравственного перечня в справочнике, и меня поразил язык, которым описывался сексуальный грех, – язык терапевтический, сглаживающий любое утверждение, сводящий его до некой неопределенности, нереальности. Ложный образ говорящего обращается в ничто, стерев все особенности личности; остаются лишь чистое покаяние и духовное исцеление.

Так я чувствовал себя несколько дней назад, когда закончил генограмму. Поднявшись на ноги, я подумал: «А вот и они», – словно передо мной выстроились все мои родственники с единственной целью – обозначить мое место в ЛД. Странно, но впервые в присутствии родни я чувствовал себя как дома. Родственники безобидно глазели на меня с узора на берберском ковре, окруженные пометками грехов и лишенные права голоса. И хотя орфография хромала, образец НП обещал все то же: жизнь с Богом, возвращение в чистую догреховную сущность, «духовное пробуждение», обещанное двенадцатым шагом программы при условии, что мы останемся в ЛД до тех пор, пока суета окружающего мира сначала не потускнеет, а потом не исчезнет. Пример нравственного перечня звучал словно послание из иного мира:

Я специально знакомился с человеком, а потом использовал его и манипулировал им, чтобы он излечил меня от боли. Я фантазировал, чтобы избежать реальности, но, когда фантазия заканчивалась, реальность оказывалась еще болезненней. Я верил, что он предложит мне надежду и свободу, но столкнулся лишь с виной, осуждением и безнадежностью. Я лгал о своих прегрешениях родным и друзьям, пытался скрыться от правды. Страдания мои стали невыносимы, я больше не управлял собственной жизнью. Я поверил лжи, что я бесполезен, безнадежен и что у меня нет будущего. Я отверг людей, которые могли помочь мне, и принял все, что причиняло мне боль.

– Что ж, давайте начнем с вас, – сказал Смид, указывая на С., которая сидела слева с краю. – Но для начала напомню несколько основных правил. Ничего недозволенного. Уважайте слушателей. Не идеализируйте, не обосновывайте и не принижайте то, что с вами случилось и что вы чувствовали. – Перечисляя правила, он медленно разжимал по одному пальцу, пока не раскрыл бледную ладонь целиком.

В кухне позади меня стало тихо, и зал наполнился звуками приглушенного дыхания. Солнечный свет так ярко освещал ковер, что казалось, он вот-вот зашипит.

С. встала и направилась в центр зала. Сегодня она была в джинсовой юбке, ненакрашенная, со стянутыми во вьющийся хвостик волосами и напоминала меннонитку[6], из тех, что продают пирожные и выпечку в небольших лавках по всему Арканзасу.

– Началось это с поцелуя, – сказала она. – Не хочу вдаваться в подробности, но именно так это началось. Я считала поцелуй невинным, но ошиблась.

Краем глаза я посмотрел на Д. В ответ он улыбнулся. «Будь наготове», – говорила его улыбка.

– Я делала… отвратительные вещи, – продолжала С. Смятый листок бумаги, с которого она читала, подрагивал в ее руках. – Мне было очень стыдно. Я знала, что Господь разочаровался во мне… Нет, больше чем разочаровался, ведь я отвернулась от него. Я вступила в греховные отношения с девушкой. Это отвратительно. Оглядываясь в прошлое, я сознаю, насколько отвратительно это было.

С. опустила взгляд на юбку и закрыла глаза.

– Смелее, – сказал Смид.

– Поэтому… поэтому… – Она по-прежнему не открывала глаз. – Думаю, поэтому я дошла до… собаки.

Слово «собака» прозвучало как проклятье, как что-то, что годами кипело у нее внутри.

С. зачитала раздел «Последствия» из своего нравственного перечня, за которым шел абзац под названием «Изменения».

– Я хочу измениться. Я устала чувствовать пустоту внутри.

НП был построен так, чтобы в конечном счете привести автора к искуплению. Дальнейший ее рассказ был незамысловат, со стандартными фразами в каждом разделе. Она произносила эти фразы с гордостью, которой не было несколько минут назад, в начале ее речи.

«Усилия»: «Я учусь полагаться на Господа, верить в его милость».

«Задачи»: «Я хочу читать Библию каждый день, прислушиваться к голосу Господа».

«Благословение»: «Теперь я вижу, сколько любви мне было даровано, каким благословением Господь наградил меня. Я вижу, как неблагодарна была в прошлом».

«Практическое применение»: