Стертый мальчик - [24]

В Библии часто говорится о жертве, о том, что, когда ты возьмешь крест и последуешь за Христом, мир тебя не поймет.

«Многие сочтут тебя скучным, – сказал отец в день моего крещения. – Они не поймут той глубокой радости, которая поселится в твоем сердце, решат, что ты сумасшедший».

Значило ли это, что и мы с отцом больше никогда не поймем друг друга? Иисус говорит в Евангелии от Матфея: «Ибо я пришел разделить человека с отцом его». И хотя я читал эти слова десятки раз, я не был уверен, что готов в самом деле отказаться от красоты сложных, запутанных отношений, о которых читал на занятиях по литературе. «Господи, – молился я в те первые несколько дней, – научи меня видеть разницу между красотой и злом».

В ЛД четко различали разницу. Почти на каждой из двухсот семидесяти четырех страниц справочника повторялась одна и та же мысль: чтобы быть непорочными, мы должны стать орудием, которое Господь сможет использовать ради наивысшего блага. Это означало, что для красоты, которую мы когда-то знали, не оставалось места. Любое привычное поведение, делавшее из нас нечто большее, чем просто орудие, рассматривалось как зависимость, развившаяся от вредных влияний из детства. Все это четко излагалось в рабочей тетради, посвященной зависимости.

Зависимость возникает из-за крайне искаженной системы верований. Наше сознание, падшее от рождения, естественно отдаляется от истины. Эта проблема свойственна всем. Однако под обманчивым или враждебным влиянием в детстве мы становимся уязвимы для многочисленных зависимостей.

Далее в рабочей тетради говорилось, что все греховное, сексуальное и аномальное в нашей жизни послано в мир дьяволом. В разделе, озаглавленном «Ты – плод этого мира (то есть самого дьявола)!», рассказывалось, что «Сатана – повелитель этого мира», что он владычествует над всем, что не исходит напрямую от церкви или Библии, что «этот мир устроен не по Божественному промыслу и стоит буквально вверх тормашками», а потому мы должны быть готовы испытать свою веру. Однако речь шла не о том, чтобы просто подвергнуть сомнению свои убеждения, – мы должны были стремиться кардинально изменить собственную жизнь, а людей, которые вредны для нашего развития и тянут нас в прошлое, оставить позади. Мы должны быть готовы отринуть само представление о том, кем мы были до прихода в ЛД: «Помните, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, что ВЫ НЕ СВОИ, ибо вы куплены дорогою ценой, посему прославляйте Бога» (Первое послание к Коринфянам, 6: 19).

Нам следовало отказаться от всех воспоминаний, желаний, мыслей о свободе и прославлять Бога, хозяина нашего. Мы должны были стать Его слугами.

– Мы решаем, просить ли Бога о помощи, – сказал Смид. – Мы решаем, молить ли о прощении.

Глядя на Смида со своего места, я не мог избавиться от ощущения, что он поразительно похож на Джеффа Голдблюма – актера из «Парка Юрского периода», который я часто пересматривал. Тот же узкий нос, широкая улыбка, острый взгляд, который подчеркивали очки. Но когда Смид поворачивал голову под другим углом, его лицо неожиданно становилось плоским и лишалось своей голдблюмности. Секунду назад это был он, а в следующую – нет. Интересно, Смид специально добивался подобного эффекта и нужного ракурса? Так он Джефф Голдблюм, а так – самый обычный старина Смид.

Я старался не улыбаться. Серьезно, Смид до абсурдности походил на Голдблюма. Я боялся, что заплачу, поэтому расслабил мышцы лица и растянул губы в идиотской улыбке. Интересно, гадал я, видит ли Д. это сходство Смида с Голдблюмом? И вообще, разрешали ли ему родители смотреть в детстве «Парк Юрского периода»?

Д. походил на того, кто все детство учился на дому. Его сосредоточенность была слишком глубокой для активной социальной жизни. В Библейском поясе[5] большинство детей на домашнем обучении растут под серьезным надзором родителей-фундаменталистов. Меня интересовало, было ли схожим наше с ним детство, но я не решался спросить. Ни одному участнику программы не разрешалось обсуждать с кем бы то ни было свое прошлое – из страха, что воспоминание о чем-то приятном принесет греховное удовольствие. Так, наверное, чувствуешь себя, встретив на Небесах того, кого знал на земле; все привычное полностью растворялось, оставалась только аура, субстанция. «Смерти больше не будет, – говорится в Библии, – ибо все старое исчезло». Но мы с Д. были далеки от Небес; белые стены лишь имитировали Небеса, и я чувствовал, как тяжесть греха скручивает мне желудок.

– Мы в силах снискать благословение Господне и понять, что милость Божья опирается на Писание, которое отвечает на любой вопрос нашей жизни, – повторил Смид. Он проговорил это так быстро, словно выплюнул завязанную в узлы веревку, которую надо распутать: «Мы-в-силах-снискать-благословение-Господне-и-понять-что-милость-Божья-опирается-на-Писание-которое-отвечает-на-любой-вопрос-нашей-жизни». Это напомнило мне молитву, которой родители учили меня в детстве: слова автоматически выскакивали изо рта в отчаянной спешке, чтобы отправиться к нетерпеливому Господу.

Сегодня мирно спать ложусь,