Степные рубежи России - [19]

Шрифт
Интервал

. Пятнадцатью годами позже, вскоре после того как дагестанский правитель Эндери был вынужден поклясться в верности России, он получил инструкцию отправить свои войска на войну России против Османской империи. Он ответил, что ему неприлично помогать гяурскому царю против царя мусульманского[98].

Все региональные державы – Россия, Османская империя и Персия – использовали религию для геополитических целей. Часто сообщалось, что на Кавказе появились турецкие агенты с письмами от султана, призывавшими местное население взбунтоваться против притеснений со стороны русских. Петербург тоже посылал своих агентов к христианам, жившим под властью турок или персов, подстрекая их к восстаниям. В 1724 году русские агенты были отправлены к армянам Карабаха и Карадага, чтобы убедить их, что империя их защитит, если они пожелают избавиться от персидского ига[99].

По факту другие мусульмане большую часть времени находились дальше, чем русские, и самые различные правители региона добивались помощи от «гяурской» России против своих местных соперников-мусульман, с которыми они вели нескончаемые междоусобные войны. Самой по себе исламской идентичности было недостаточно для объединения народов Кавказа, и это стало еще более очевидно в 1780‐е годы, в ходе первого крупного восстания против русских под предводительством шейха Мансура. В ходе этого восстания один исламский клирик написал российским властям и предложил убить Мансура, если ему выплатят 2000 рублей и сохранят его имя в тайне. Российские власти сочли предложение достаточно внушающим доверие, чтобы заплатить духовному лицу 500 рублей аванса за предложенное убийство. Другие отказывались присоединиться к восстанию: авары подтвердили свою верность России, а кабардинцы приняли решение сохранить нейтралитет[100].

Кабардинским аристократам часто была нужна русская помощь против разрушительных набегов их единоверцев из Крыма и Северо-Восточного Кавказа. Василий Бакунин, проницательный и знающий русский чиновник на Кавказе, в 1748 году успокоил правительство, что у кабардинцев нет иного выбора, кроме как быть в добрых отношениях с Россией. Он сообщил, что, хотя кабардинцы практикуют ту же религию, что и крымские татары и кубанские ногайцы, они часто страдают от их набегов и никогда не покинут Кабарду, чтобы поселиться на другом берегу Кубани и стать крымскими подданными[101].

Ярким примером крымско-кабардинских отношений служит одна история. Став в 1708 году крымским ханом, Каплан Гирей потребовал, чтобы к его двору было доставлено 3 тысячи кабардинских рабов (есир, ясырь) в честь его восшествия на престол. Таков был древний обычай в регионе, традиционно служившем главным поставщиком рабов в Крымское ханство и Османскую империю. Кабардинцы ответили, что в былые годы крымский хан сменялся раз в пятнадцать – двадцать лет. Теперь же, в силу общей неустойчивости крымской политической ситуации, чуть ли не каждый год на престоле оказывается новый хан, и кабардинцы не в состоянии предоставлять столь многих рабов столь часто. Они добавили, что большинство кабардинцев приняли ислам, что их дети учатся в деревенских школах и мечетях, и «разве можем мы посылать эту молодежь в рабство, как если б они были какими-нибудь неверными?». Но призыв к мусульманской чуткости не сработал. Вскоре после этого армия Каплана Гирея вторглась в Кабарду. Кабардинцы пообещали вручить рабов, но затем обманули крымских татар и уничтожили все их войско. Каплан Гирей еле-еле избежал плена, нашел убежище среди ногайцев и так и не вернулся в Крым[102].

Несмотря на разногласия среди нерусских народов, имперские чиновники продолжали считать, что религиозная идентичность или отсутствие таковой у местного населения диктует их поведение и их мораль. В начале XVI века русские чиновники объясняли неспособность местных жителей соблюдать клятву верности тем, что они мусульмане и, стало быть, не заслуживают доверия[103]. Двумя столетиями позже генерал-губернатор П. С. Потемкин пришел к прямо противоположному выводу, доложив в 1784 году, что коварная природа кабардинцев связана с их недостаточным пониманием догматов ислама[104].

Действительно, к концу XVIII века российские власти начали видеть в исламе средство для борьбы с языческим варварством и лучший способ укротить нехристианских подданных и сделать их частью империи. В 1780‐е годы Екатерина II предложила опираться на пророссийское исламское духовенство в распространении ислама среди казахов в противовес исламскому духовенству Бухары и Хивы. Поскольку казахи были незнакомы с самыми базовыми исламскими обрядами и считались слишком дикими и невежественными для обращения в христианство, Екатерина полагала, что они будут более покорными и цивилизованными, если для начала станут добрыми мусульманами[105]. План императрицы состоял в том, чтобы набрать лояльных мулл среди казанских татар, обеспечить их наличностью и отправить к казахам «к удержанию киргисцев в верности к нам, и к удалению их от набегов и хищничества в границах наших». Она представляла себе казахов в роли иррегулярных российских войск, а Степь – преображенной в результате строительства новых городов, мечетей, школ и рынков


Рекомендуем почитать
Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.


Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.


«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.


Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР

В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.