Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время - [40]
Распространенный во всем огромном ареале образ кошачьего хищника (Ильинская В.А., 1971) известен и на Сырдарье. Это бронзовые бляхи в виде свернувшегося в кольцо барса или пантеры, найденные в Уйгараке (табл. 5, 20, 23). Аналогии им в восточном ареале «скифского мира» широко распространены. Они есть в Туве (Аржан), Восточном Казахстане (Чиликта, Майэмир), Минусинской котловине и среди предметов Петровской коллекции (Грязнов М.П., 1980, рис. 15; Черников С.С., 1965, табл. XV; XVI, 1; Членова Н.Л., 1967, табл. 27, 1–3; Руденко С.И., 1960. с. 11, рис. 3, в; 1962а, табл. VI, 1). На западе — это находки из Зивие, Келермесского кургана и Темир-горы (Ильинская В.А., 1971, рис. 5, 7; Артамонов М.И., 1966, рис. 7, 16, табл. 22). Все приведенные аналогии подчеркивают ранний возраст уйгаракских блях, датируемых временем в пределах VII в. до н. э. По-видимому, несколько более поздний, уже достаточно стилизованный вариант мотива свернувшегося хищника дают находки в других курганах Уйгарака (табл. 5, 22) (Вишневская О.А., 1973, табл. IX, 6–8; X, 10–12). Они, однако, не выходят за пределы VI в. до н. э.
В искусстве саков Приаралья одним из наиболее устойчивых является образ льва, который нашел выразительное воплощение в предметах искусства из погребений Южного Тагискена. Самые ранние из них (VII–VI вв. до н. э.) — четыре золотые тисненые пластинки в виде сидящих львов (табл. 5, 26, 27) и, по-видимому, такие же изображения на бронзовых подпружных пряжках (табл. 5, 29, 30). Мотив кошачьего хищника с поджатыми ногами был широко распространен в собственно скифских древностях, причем великолепные образцы изображений этого типа при бесспорной каноничности формы в целом часто отличались друг от друга в отдельных деталях. Как нам представляется, наиболее близко нашим пластинам изображение льва с поджатыми ногами из курганов Ульского аула (Артамонов М.И., 1966, с. 16, рис. 17). К этому же времени относится золотая бляшка в виде идущего льва (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, рис. 17, 5). Если фигурки сидящих львов свидетельствуют о том, что мастер, по-видимому, модели никогда не видел и подражает каким-то готовым образцам, то идущий лев выполнен в удивительно реалистической манере и бесспорно узнаваем. Подражанием этому типу изображений можно считать фигурки стоящих львов (табл. 5, 25) на бляшках из обрамления колчана (V в. до н. э.). Мотив стоящего хищника, хорошо известный по раннескифским памятникам звериного стиля (Ильинская В.А., 1971, с. 70–72), судя по находкам из Восточного Казахстана (Черников С.С., 1965, с. 60, рис. 9, 3), Тувы (Грач А.Д., 1980, с. 88, 89, рис. 88) и Приаралья, широко распространяется в восточной части «скифского мира» в V в. до н. э. Застежка тагискенского колчана в виде фигурки сидящего льва, положившего голову, которая изображена в фас, на лапы (табл. 5, 28), также датируется V в. до н. э., тем более что к этому времени относятся и золотые бляшки из сакских погребений Тасмолы (Центральный Казахстан), удивительно напоминающие эту застежку (Кадырбаев М.К., 1966, с. 398, рис. 63).
Популярный в скифо-сибирском искусстве образ хищной птицы нашел отражение и в искусстве саков низовий Сырдарьи. Он хорошо представлен в коллекции из Уйгарака, причем в большинстве случаев на предметах конского убора (табл. 5, 12). Как правило, изображалась лишь птичья голова, выполненная с большей или меньшей степенью стилизации. Стилизация достигает апогея в форме бронзовых бляшек (табл. 5, 14) и каменных клювовидных алтариков из погребений жриц.
Столь популярный в «скифском мире» мотив коня, вариации воплощения которого в искусстве звериного стиля необычайно многообразны, встречен на отдельных предметах из Южного Тагискена и Уйгарака. Особое внимание обращают на себя две бронзовые бляхи: геральдически поставленные лошадиные головы с кнопкой-крючком в виде лошадиного копыта на одной из них (табл. 5, 6). Знаменательно, что во всех остальных случаях, и это в первую очередь относится к Уйгараку, образ коня передан именно этой деталью.
Образ оленя встречен на мастерски выполненной золотой пластине, где изображены два оленя с подогнутыми ногами на фоне более крупной фигуры кошачьего хищника (табл. 5, 32). Если морды оленей и форма глаз напоминают изображения на ранних переднеазиатских печатях (Herzfeld Е., 1941, p. 162–164, Fig. 277–279), то трактовка рогов сближает этот образец искусства саков с казахстано-сибирским культурным кругом скифского времени. С ним связывается и фигурка оленя, стоящего на «цыпочках» (табл. 5, 19; VI в. до н. э.). Очень распространенный в скифо-сибирском зверином стиле мотив оленя с подогнутыми ногами представлен в Южном Тагискене золотыми бляшками в виде фигурок сайги (табл. 5, 31). Манера и техника изображения сходны с той, в которой изготовлены бляшки в виде фигурок льва (табл. 5, 25). Оба погребения, содержавших эти бляшки (курганы 66 и 53), одного типа и времени — ямы с дромосом V в. до н. э., и можно предположить, что, во-первых, те и другие бляшки изготовлены на месте и, может быть, одним мастером; во-вторых, в обоих случаях они были элементом художественного оформления колчана.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Том освещает огромный фактический материал по древнейшему периоду истории нашей Родины — древнекаменному веку. Он охватывает сотни тысяч лет, от начала четвертичного периода до начала геологической современности и представлен тысячами разнообразных памятников материальной культуры и искусства. Для датировки и интерпретации памятников широко применяются данные смежных наук — геологии, палеогеографии, антропологии, используются методы абсолютного датирования. Столь подробное, практически полное, обобщение на современном уровне знания материалов по древнекаменному веку СССР, их интерпретация и историческое осмысление предпринимаются впервые.
Настоящий том является продолжением тома «Древняя Русь. Город. Замок. Село» (М., 1985) и посвящен повседневной жизни человека на Руси в IX–XIV вв., от которой до нас дошли предметы обихода, разнообразная утварь, одежда, обувь, украшения, средства передвижения. О духовных запросах людей мы можем судить по произведениям религиозного культа, убранству храмов, музыкальным инструментам, богатой орнаментации, объединяющей все виды искусств. Окном в духовный мир человека стали берестяные грамоты и надписи на различных предметах.
Книга является первым полутомом двухтомного издания, посвященного археологии Древней Руси IX–XIV вв. На массовом материале вещевых русских древностей, изученного методами многоаспектного анализа, реконструируются этапы поступательного развития основных отраслей древнерусского производства: земледелия, ремесла, добывающих промыслов, торговли. Широко рассматриваются типы древнерусских поселений — города, малые военно-административные центры, укрепленные феодальные замки, сельские поселения. Особый интерес представляет исследование городских дворов — усадеб, первичных социально-экономических ячеек древнерусских городских общин.
Книга посвящена историй восточных славян в начале средневековья по данным археологии. По материалу из курганов, поселений и других памятников исследуются все стороны культуры восточных славян накануне и в период сложения древнерусской государственности, вопросы формирования и расселения их племенных группировок, взаимоотношения с соседями — финно-угорским, балтским, иранским и тюркским населением. Рассматривается конкретная история каждой из племенных группировок восточных славян.