Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим - [37]

Даже маркитантка проявляет человеколюбие. С каким сочувствием, с какой добротой обращается она к изнемогающему Фабрицио: «Дружок, можешь пройти еще немного? Ты что же, ранен? А где твой красивый конь?» И юный Фабрицио готов помочь людям. В минуту опасности он отдает свою лошадь маркитантке, которая все потеряла, но она гневно протестует, ибо хочет, чтобы Фабрицио спасался…

В дневниковых записях 1943 года Ромен Роллан отмечал, что этот роман проникнут любовью, но вместе с тем автор ни единым словом не касается физической близости влюбленных. Роллан воспринимал «Пармскую обитель» как музыку: «Это музыка Моцарта», – писал он[313].

Личность Стендаля не была симпатична Роллану, тогда как Толстой помог ему «найти путь» в жизни[314]. В апреле 1887 года молодой Ромен Роллан обратился к Л. Н. Толстому с вопросом «как жить». Ответ на этот вопрос Роллан получил не только в адресованном ему письме Толстого, но и в его творчестве и личном примере.

«Пармская обитель» звучит как прекрасная поэма о человеке, способном к высоким душевным порывам. Но в этом произведении также много иронии и сарказма. Стендаль разоблачает подлость, предательство, произвол и насилие. Он развенчивает иллюзии своих героев, пытающихся обрести счастье в обществе, где господствует деспотизм, страх перед малейшим проявлением свободомыслия.

Жизненный и исторический опыт Стендаля как в фокусе сконцентрировался в этом его последнем и прекраснейшем произведении. Не случайно Толстой перечитывал «Пармскую обитель» в период глубоких раздумий о роли любви в жизни общества и человека.

Прежде чем стать одним из популярнейших авторов мировой литературы, Стендаль был преимущественно писателем для писателей. Он оказывал определенное стимулирующее воздействие и на крупнейшего из них – Л. Н. Толстого.

Произведения Стендаля притягивали внимание Толстого в разные периоды, хотя он не все принимал в творчестве французского писателя. Вместе с тем Толстой находил в его романах много созвучного собственным чувствам и мыслям, особенно – в «Пармской обители».

Мелани – Меланья Петровна (Судьба подруги Стендаля)

В апреле 1830 года Петр Андреевич Вяземский был зачислен на службу чиновником по особым поручениям при министре финансов и в связи с этим обосновался в Петербурге. Его семья еще оставалась в подмосковном имении Остафьево. Однажды, направляясь на дрожках в театр, Вяземский повредил ногу: при спуске с крутого Каменноостровского моста дрожки опрокинулись. Вынужденный безвыездно сидеть дома, он развлекался чтением журналов и газет, в частности, парижской «Gazette des Tribunaux», печатавшей отчеты о тяжбах и уголовных делах во Франции.

«Это имеет занимательность драмы, – писал Вяземский жене. – Все в лицах и в разговорах. Тут узнал я, что умерла Баркова, французская актриса, которую я в старину видал у вас. По завещанию ее видно, что муж сделал с нею какую-нибудь пакость […]. Она мужу ничего не оставляет и в случае требований его на часть наследства угрожает ему объявлением каких-то бумаг. Вообще в завещании ее много странностей и романизма»[315].

Вяземский не мог знать, что речь идет о женщине, в которую был страстно влюблен молодой Стендаль, и которая оставила глубокий след в творчестве французского писателя.

Когда Вяземский встречал эту актрису, вышедшую замуж за русского дворянина Баркова? Что в ее завещании поразило его? На эти вопросы ответим ниже. Пока же выясним, как сложилась судьба этой женщины, которую Стендаль разыскивал в горящей Москве.

С молодой актрисой Мелани Гильбер или Луазон, как Анри Бейль ее часто называл, он познакомился в конце 1804 года в Париже, на уроках декламации у известного актера Дюгазона[316]. Бейль мечтал стать великим драматургом. Он набрасывал планы пьес и с присущей ему страстностью изучал искусство создания характеров. Но когда весной 1805 года Мелани отправилась в Марсель, по ангажементу местного театра, влюбленный молодой писатель не колеблясь последовал за ней и поступил на работу в торговый дом.

Его письма к сестре Полине полны восторга: он очень счастлив; он и не думал, что в природе существует такой характер; Мелани обладает «крайней деликатностью души», свойственной артистам. «У нее прекрасная душа. Прекрасная – это не то слово, она возвышенная». Эти письма отражают не только чувства Анри Бейля, но и благородство его помыслов.

Мелани пережила много горестного. Восемнадцатилетней она была покинута гаврским мещанином, от которого у нее осталась дочь. Она была вынуждена отдать свою дочь на воспитание чужим людям… Анри Бейль стремится «излечить» душевные раны молодой женщины, ставшей жертвой «жесточайшего коварства света»; он считает ее семилетнюю дочь своей, хочет ей дать блестящее воспитание. Он мечтает о том времени, когда они все, в том числе и Полина, будут вместе жить в Париже…[317]

Весной 1806 года Мелани покинула Марсель, и вскоре уехал оттуда и Анри Бейль. Пути их разошлись, хотя впоследствии они еще не раз встречались.

В июне 1808 года актриса была ангажирована в Россию, во французскую труппу императорского театра. Согласно контракту, заключенному в Париже сроком на три года, госпожа Сент-Альб (театральное имя Мелани) обязалась играть роли принцесс и молодых героинь в трагедии, а также любовниц, кокеток и других в драме и комедии. Жалованье ей было назначено немалое: три тысячи рублей в год. Она имела также право на ежегодный бенефис пьес по собственному выбору. Контракт вступал в силу в момент прибытия актрисы на русскую границу