Стена Искандара - [34]

Шрифт
Интервал

И я с любовью сердца разлучен,
Разлукой неисходной омрачен.
Нет в мире верности, о Навои,
Хоть верность все сокровища твои!
Мирской бедой не будет сокрушен,
Кто чтит священной бедности закон!

Семь мудрецов приходят к матери Искандара; и каждый из них, кроме молитв и похвал, одевая мысль в шелковые одеяния слов, как бы излучает сияние мудрости и, кроме похвал и одобрений, рассыпает жемчужные украшения избранных речений; и, склонясь перед ними, как дряхлый мир перед семью небесами, она просит у них прощенья

Рыдающая в тишине дворца,
Терзающая избранных сердца,
Мать говорила: «Вечной темнотой
Вселенная покрылась предо мной!..»
Но, шахскому велению верна,
Все поспешила выполнить она.
Чтоб справедливый властвовал закон,
Что Искандаром был установлен.
И вот о подвиге ее трудов
Узнали семь великих мудрецов.
Пошли к ней — горе с нею разделить.
Советом поддержать и укрепить.
Над гробом сына, в прахе и пыли
Сидящую, они ее нашли.
К той, что звалась «короною мужей»,
Пришли жемчугоносных семь морей.
Узнав их, благосклонности полна,
Приблизиться велела им она.
Благословенных семь морей пришли,
Заставив двигаться круги земли.
Возвышенны в смирении своем,
Друг друга усадили чередом.
Сперва их круг безмолвие хранил.
И первым Афлатун заговорил:
«Познавшей этот мир и суть его,
Царице мудрой времени сего —
Ей ни советы наши не нужны
И ни слова, что мы терпеть должны.
По знанию, по мудрости своей
Она сама — наставница людей.
Но пользы мало от молитв одних.
Мы здесь — помощники в делах твоих.
Перл в море канул — в море пусть живет,
Пусть день померк — незыблем небосвод.
Зачем твердить, что наш удел — терпеть?
Сам Искандар нам повелел терпеть!
Исполнено с избытком все, что он
Нам заповедал — властелин времен.
И вот — светило будущих веков,
Могучий, словно сто отважных львов,
Он принял смерть! Согласием своим
Ответил смерти — и ничем иным.
Надеюсь — боль горчайшей из обид
Великий бог в грядущем возместит».
Смолк Афлатун. И встал мудрец Сократ,
Такую речь сказал мудрец Сократ:
«Владычица семи великих стран,
Ты — мудрости и знаний океан!
Не надрывай напрасно стоном грудь.
Будь твердой, ко всему готовой будь.
Что наставленья разума тому,
Кто яростно противится ему,
Кто с грозным, звездным куполом самим,
С веленьями судьбы непримирим?
Шипами терний занозив пяту,
Метнет он стрелы жалоб в высоту.
Холодным вихрем бури окружен,
Все проклиная, стоном стонет он.
Кто мудр — приемлет все, добро и зло,
Что по веленью вечного пришло.
Утешься, мать! Твой совершенен путь!
Храни светильник знанья, верной будь!»
Когда Сократ уста свои закрыл,
Встал Балинос, молитву сотворил.
Как дуновенье вздоха, Балинос
Без слов хвалу зиждителю вознес.
Сказал: «Тебе подобной не найти,
Хотя б весь мир подлунный обойти.
Как ночь, бегут невежество и тьма
Перед светилом твоего ума.
Тебя постигла тяжкая беда,
Великая утрата — навсегда.
И этой боли в мире не избыть
И, может быть, нельзя вознаградить,
Но разуму расследованья луч
Дал тот, кто милосерден и могуч.
И ты за неотложное возьмись,
А что не нужно делать — откажись».
Закончил слово Балинос. И вот
Встал седовласый и сказал Букрот:
«Ты гору скорби на плечи взяла,
И выстояла, и перенесла.
Велик аркан терпенья твоего,
Пусть каждый миг растет длина его!
Что движется — то движется не век,
Любая вещь теряет свой разбег.
В игре с човганом резво мяч бежит,
А пробежав свой путь, в траве лежит.
Пока кружится звездный небосвод,
Движенью и покою — свой черед.
И есть конец у каждого пути,
И вечного движенья не найти.
Таков закон для всех земных людей
И, может быть, удел вселенной всей.
Кого возлюбит светлый разум — тот
Суть этого увидит и поймет.
Хвала тому, кто землю сотворил
И разумом живущих одарил!»
Умолк Букрот. Хурмус великий встал,
И произнес молитву, и сказал:
«О сад, листву роняющий с ветвей,
Свеча, лишенная своих лучей!
Ты знаешь — если роза расцветет,
Ее однажды срежет садовод.
Свеча в собранье, сколько ни гори,
Светить ей лишь до утренней зари.
Таков итог всего. Был колос цел
И зерна растерял, когда созрел.
Не говори о пользе в мире бед!
Все здесь мгновенно, все ущерб и вред.
Тебе всевышний разуменье дал,
Тебе самой он наставленье дал.
И мне ль тебя, разумную, учить,
Всезнающей о знанье говорить!»
Умолк хранитель знания Хурмус.
Встал изощренный в слове Фарфурнус:
«О госпожа, дороже жемчугов
Жемчужины твоих премудрых слов!
Сегодня ты подобна глуби вод,
Где жемчуга ныряльщик не найдет.
Расстанется однажды дно морей
С последнею жемчужницей своей.
И где такая отмель, где родник,
Куда б искатель перлов не проник?
Закон миротворения пойми,
Закон творца в смирении прими.
Да будут все веления твои
Достойны восхваленья и любви!
Благодари за все, что ни пошлет
Источник вечный истинных щедрот!»
И встал и начал слово Арасту,
Не слово — сад в невянущем цвету.
Он говорил, но прерывался глас,
И только слезы падали из глаз:
«Прости мне! слез не лить я не могу!
Слов много… говорить я не могу!
Как словом я тебе поддержку дам,
Когда в поддержке я нуждаюсь сам?
Былой наставник сына твоего —
Чем я утешусь, если нет его?
Я шел к тебе — участьем устремлен,
А сам безумьем горя омрачен.
Что делать мне? Немеет мой язык,
Смятенье в мыслях, в сердце… дух поник.
Бог госпоже в беде ее помог.
Какой пример душе! Какой урок!

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".