Стена Искандара - [37]

Шрифт
Интервал

Они — творцы бессмертных маснави.
И все они — создатели «Хамсы»,
Сокровищниц божественной красы.
Принять в свой круг тебя они хотят
И для тебя явились в этот сад.
О муж! Хасан мне имя. А народ
Меня «Делийским» издревле зовет.[63]
Ответ услыша, вновь я ощутил,
Волненье сердца, изнуренье сил.
Но волею и духом овладел
И к славным, как на крыльях, полетел.
Тут мне Хасан назвал их имена,
Прекрасные, как вечная весна.
Сказал: «На величавых, как цари,
На трех главенствующих посмотри!
И первый тот, чьи помыслы чисты,
Сей старец несказанной красоты.
Ты предстоишь пред светлостью его —
Перед очами шейха твоего![64]
Направо — полководец войска слов,
Завоеватель стран — Эмир Хосров.
А слева старец — твой духовный пир, —
Он звал тебя на этот светлый пир.
Коль эти люди — плоть, наставник твой
Пусть назовется их живой душой.
А коль душа нетленная — они,
Его со светом Истины сравни!
Ты видишь круг пирующих вдали?
Иди к ним, поклонись им до земли!
Они — великие! Ты это знай,
Пред ними блеска речи не являй!»
Я, вняв совету, устремился к ним,
К своим предтечам, ангелам земным.
И, увидав меня за сто кары,
Они свои покинули ковры;
И встали, и навстречу мне пошли,
Как будто не касаяся земли.
С кем предстояла встреча впереди,
Я знал: то — Фирдоуси и Саади,
И вещий Санаи, и Унсури,
И дивный Хагани, и Анвари.[65]
Коль все о них подробно говорить,
Рассказ я не успею завершить.
Пересказать я также не смогу,
Как очутился вдруг я в их кругу.
Тут подошел к нам — Солнце трех веков —
Шейх Низами, и рядом с ним Хосров,
И знаний океан — наставник мой.
И все пошли блистающей тропой.
Шейх впереди, как путеводный свет;
И я, несчастный, поспешил вослед.
Великий пир, явив свою любовь,
Всем избранным меня представил вновь.
С ресниц ронял я капельки дождя,
Припав к деснице моего вождя.
Тут — подхватив меня — Хосров, Джами
Поставили пред ликом Низами.
Раба печали с двух сторон храня,
Два мира взяли за руки меня.
Владели мной растерянность и страх,
Но я два мира ощутил в руках!..[66]
Я, пав пред шейхом на златой песок,
Припал к стопам благословенных ног.
И девяти небес бегущий свод
Завидовал слезам, что смертный льет.
Рукой участия я поднят был.
Познанья свет стезю мне озарил.
Но, как река весенняя, светло
Все в том саду струилось и текло.
И в просьбе вновь склонился я пред ним —
Святым первоучителем моим.
Растаяли, как предрассветный мрак,
Сомнения, когда он подал знак.
Он сел и сесть мне рядом приказал.
А я опять пред ним на землю пал.
Но милостиво шейх, склонив свой взор,
Десницу, как опору, мне простер.
Спросил о состоянии моем,
И я в ответ склонился в прах лицом.
Он молвил: «Благодарен будь судьбе,
Хоть в мире нет сопутника тебе!
Ты, волей неба, слова властелин,
В веках неповторимый и один.
Ты областью газелей овладел,
И блеск других газелей потускнел.
Ты мир стихом завоевал в тиши,
Не мир земной, а высший мир души.
Теперь своим и море маснави
Жемчугоносным морем назови.
Ты в царстве слова подвиг совершил,
Величий ложных сонмы сокрушил.
В моей «Хамсе» могучий твой исток,
И обо всем просить меня ты мог.
А есть в моем творенье стих такой:
«Тот, кто дерзнет соперничать со мной,
Падет бесславно! Голову ему
Мечом алмазным слова я сниму!»
И многие на то ристанье шли,
Но все на том ристанье полегли.
Когда ж Хосров о милости просил,
Сокровищницу я ему открыл.
Удел свой получили, — сам смотри,
После него несчастных два иль три.
А ты, когда на этот путь ступил,
Мысль о себе ты первый истребил.
Хоть ты — гора, ты — прах низин степных
Перед громадой замыслов твоих.
Слезами просьб скрижаль души омой
И начертаньем верности покрой!
Премудрый пир, наставник твой Джами
Нашел опору в древнем Низами.
Он, взяв калам пречистою рукой,
Путь к Истине открыл перед тобой.
И по утрам за рукопись садясь,
Еще творцу миров не помолясь,
Обдумывая новый свой рассказ,
Ты помни с чувством искренним о нас,
Благословляя каждую зарю
Словами: «С вашей помощью творю!»
И знай — о чем бы нас ты ни просил —
Неисчерпаем ключ извечных сил!
Когда б тебе мы все не помогли,
«Хамсу» бы ты не создал, сын земли.
Как смог бы ты свой перл без нас добыть,
В два года «Пятерицу» завершить?
Те пять сокровищ, что тебе даны,
От ограбления ограждены,
Пять ожерелий, где в замке — алмаз,
Надежно скрыты от враждебных глаз.
Твой труд свершен. Но сам не знаешь ты
Сокровищ, что в душе скрываешь ты.
Ты с чистой просьбой к нам пришел, любя,
И люди тайны приняли тебя;[67]
Те, что вязать и разрешать вольны,
С тобой отныне, в помощи сильны.
Мы ведаем, что совершенен шах,
Что для него блаженства мира — прах,
Султан Гази,[68] чей нерушимый щит
На страже справедливости стоит,
На девяти высоких небесах
Благослови его святой аллах
За то, что в век его явился ты
И что на подвиг свой решился ты!
Ты совершил свой труд. Века пройдут,
Но дум твоих плоды не опадут».
Услышав шейха, я из праха встал,
Благоговейно, но без страха встал.
И руки древний шейх горé вознес
И так молитвословье произнес:
«Господь! Пока твой светлый мир цветет,
Пусть будет счастлив каждый в нем народ.
Да будет всем земля ковром услад,
Где радость, песни и плодовый сад!
Пусть на престоле мира сядет мир,
И люди все придут к нему на пир.
И в радости, в веселье заживут,
Пока не призовет их божий суд.
Пусть в мире справедливость и покой

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".