Ставка светского льва - [6]

— Кто вы такие, черт вас дери? — загремел сэр Роберт. — И чего вам надо в моем поместье?

Поскольку Холмс ничего не ответил, Норбертон шагнул к нам и занес над головой толстую дубину, которую принес с собой.

— Вы слышите или нет? — гаркнул он. — Кто вы и что тут делаете?

Дубина слегка вздрагивала в воздухе. Вместо того, чтобы отступить, Холмс двинулся навстречу Норбертону.

— Мы тоже хотим спросить вас кое о чем, сэр Роберт, — сурово произнес мой друг. — Кто это? И что здесь делает?

Холмс повернулся и сорвал с саркофага свинцовую крышку. В свете фонаря я увидел закутанное в простыни тело злой колдуньи: нос заострился, подбородок резко выдавался вперед, тусклые стеклянные глаза на мертвенно-бледном, уже тронутом разложением лице, казалось, неотрывно глядят куда-то вдаль.

Баронет коротко вскрикнул, отшатнулся и привалился к каменному саркофагу.

— Как вы узнали? — закричал он, вновь понемногу обретая грубую задиристость. — Чего вы суетесь в чужие дела?

— Мое имя — Шерлок Холмс, — ответил мой друг. — Возможно, оно вам знакомо? Так или иначе, но моя обязанность и гражданский долг — всячески содействовать закону. Боюсь, вам придется ответить за многое.

Некоторое время Норбертон свирепо глазел на нас, но потом спокойный голос и сдержанные уверенные манеры Холмса возымели действие.

— Верьте мне, мистер Холмс, я не преступник, — сказал баронет. — Я просто не мог поступить иначе…

— Хотелось бы верить. Однако объяснения с полицией вам, думается, не избежать.

— Не избежать, так не избежать, — сказал он. — А пока пройдем, пожалуй, в дом. Там вы сами сможете разобраться в случившемся.

Спустя четверть часа мы сидели в комнате, которая, судя по рядам поблескивавших за стеклами ружей, служила в этом старинном доме оружейной. Обстановка тут была уютная. Сэр Роберт на несколько минут оставил нас и вернулся в сопровождении цветущей молодой женщины, которую мы уже видели сегодня в коляске, и невысокого мужчины с отталкивающей наружностью и неприятными вкрадчивыми повадками. На лицах обоих было начертано недоумение. Скорее всего, баронет не успел объяснить им, какой оборот приняло дело.

— Это мистер и миссис Норлетт, — сказал сэр Роберт, указывая на них. — Вот уже несколько лет, как миссис Норлетт под своей девичьей фамилией Ивэнс исполняет обязанности доверенной служанки моей сестры. Подтвердить правдивость моих слов больше некому.

— А нужно ли это, сэр Роберт? — спросила женщина. — Вы все обдумали?

— Что до меня, — добавил ее муж, — то я слагаю с себя всякую ответственность.

— Отвечать буду я сам! А теперь, мистер Холмс, я изложу вам главное. Понимаю, что вы достаточно осведомлены о моем положении, иначе не оказались бы там, где я вас застал. По всей видимости, вам известно и о моем намерении выставить на скачках одну «темную лошадку». От результата зависит очень многое. Выигрыш сулит мне разрешение всех трудностей. Проигрыш… Но об этом лучше не думать.

— Положение достаточно ясное, — вставил Холмс.

— Я в полной денежной зависимости от сестры, госпожи Беатрис. Вы знаете, что имение и доходы принадлежат ей пожизненно. А я крепко запутался в долгах. Стоит моей сестре умереть, и ростовщики-кредиторы тут же набросятся на наше имущество как стая падальщиков. Все попадет в их руки, конюшни и лошади тоже. Так вот, мистер Холмс, госпожа Беатрис умерла неделю назад.

— И вы это скрыли.

— А что мне было делать? Мне грозило полное разорение. Стоило отсрочить развязку всего на три недели, и дела устроились бы самым лучшим образом. Вот этот человек, муж горничной, профессиональный актер. И нам, то есть мне, пришло в голову, что все это время он может играть роль сестры. Ему надо было всего-навсего выезжать в коляске на ежедневную прогулку. В комнату сестры никто, кроме горничной, не заходит, это нетрудно устроить… Госпожа Беатрис скончалась от застарелой водянки.

— Это решит судебный следователь.

— Ее лечащий врач подтвердит, что вот уже несколько месяцев все симптомы свидетельствовали о приближении конца.

— Ну, и как вы поступили?

— Я не мог оставить тело в спальне. В первую же ночь мы с Норлеттом тихонько перенесли его в сторожку у старого колодца, которым теперь не пользуются. Но любимый спаниель сестры прибежал туда следом за нами и начал скулить под дверью, вот я и решил подыскать более надежное место. Удалив собаку, мы перетащили тело в склеп под старой часовней. Не вижу в этом никакого надругательства, мистер Холмс. Уверен, что никак не оскорбил усопшую.

— И все же ваши действия нельзя оправдать, сэр Роберт.

Баронет сердито тряхнул головой.

— Вам-то хорошо читать нравоучения, — сказал он. — А вот на моем месте вы, наверное, думали бы по-другому. Видеть крушение всех надежд и замыслов, видеть и не попытаться найти спасение — это немыслимо! Ничего непристойного в том, чтобы на время поместить тело сестры в один из гробов, я не усматривал. Здесь захоронены предки ее мужа. Мы вскрыли саркофаг, извлекли из него останки, а тело сестры положили. Вы видели это своими глазами. Что же до мумии, то она, конечно, же, не могла лежать на полу в склепе просто так, вот мы и унесли ее. Потом Норлетт сжег мумию в печи центрального отопления в подвале. Вот и все, мистер Холмс.