Ставка светского льва - [2]

— С чего бы вдруг, если конь так хорош?

— Пока никто об этом не знает. Сэр Роберт всех обвел вокруг пальца. Всех, кто тайком собирает сведения о лошадях. Он в открытую выводит на пробежки единокровного брата Принца. На вид они совершенно одинаковы, но на скачках Принц обойдет его в два корпуса уже через двести метров… Сэр Роберт только и думает, что об этих скачках да о Принце Шоскомба. Сейчас это для него — дело жизни и смерти. Кредиторов уговорили потерпеть до дня скачек, но если Принц подведет, сэру Роберту конец.

— Рискованная игра. Но при чем тут сумасшествие?

— Ну, прежде всего, достаточно одного взгляда на баронета. По-моему, он вовсе не спит ночами. Почти безвылазно торчит на конюшне. Взгляд у него и вовсе дикий. Похоже, волнение оказалось ему не по силам. А как он ведет себя с госпожой Беатрис!

— И как же?

— Они были очень близкими друзьями, сходились во всем. Госпожа не меньше брата любила лошадей. Каждый день приезжала взглянуть на них, всегда в одно и то же время. Больше всего она любила Принца, и тот сразу вздергивал уши, заслышав скрип колес по щебню. Выбегал навстречу коляске, чтобы получить кусочек сахару. Но сейчас все иначе.

— Почему же?

— Я думаю, она совершенно охладела к лошадям. Вот уже неделя, как она проезжает мимо конюшни и ни с кем не здоровается.

— Вы полагаете, что брат и сестра разругались?

— И притом не на шутку. Иначе с чего бы ему понадобилось избавляться от ее любимого спаниеля, который был для нее дороже родного дитяти? Несколько дней назад баронет отдал пса старику Барнесу, хозяину гостиницы «Зеленый дракон» в Крендалле в трех милях от поместья.

— Вот это действительно странно.

— У нее водянка и больное сердце. Сестра не могла гулять с братом, потому что двигалась с трудом. Но сэр Роберт каждый вечер по два часа сидел у нее в комнате. Наверное, он всеми силами стремился заботиться о ней, поскольку она на редкость хорошо относилась к брату. Но это дело прошлое. Теперь же он и близко к ней не подходит. А она тяжело переживает размолвку. Стала угрюмой и мрачной, даже запила, мистер Холмс, запила как сапожник.

— А до размолвки?

— Могла иногда пропустить рюмочку. Ну, а теперь пьет каждый вечер по бутылке. Мне Стефенс говорил, дворецкий наш. Так что изменилось многое, мистер Холмс, и не к добру все это. Кроме того, чем хозяин занимается в склепе под старой часовней и с кем он там встречается по ночам?

Холмс с довольным видом потирал руки.

— Так-так, мистер Мейсон. Это становится все более любопытным.

— Дворецкий видел, как баронет направлялся туда. В полночь, под проливным дождем. Поэтому на другую ночь я затаился возле дома. Хозяин пошел в склеп опять. Мы со Стефенсом двинулись за ним, но с большой опаской. Стоило ему нас заметить, и нам бы не поздоровилось. Он страшен в гневе и не задумываясь бросится с кулаками на кого угодно. Приблизиться мы не отважились, но видели его довольно отчетливо. Сэр Роберт шел прямо к склепу, и там его поджидал какой-то человек.

— А что представляет собой этот склеп?

— В парке стоит часовня. Она такая древняя, что никто не знает, когда ее построили. Сейчас она наполовину развалилась. Под часовней есть склеп, который, между нами говоря, слывет дурным местом. Там пустынно, сыро и темно даже днем, ну, а ночью и вовсе немногие решатся войти туда. Хозяин никогда ничего не боялся, но что ему там делать ночью?

— Погодите-ка, — перебил Холмс. — Вы говорите, там был еще кто-то. Вероятно, слуга или конюх? Вам следовало узнать, кто это, и расспросить его.

— Этот человек не из местных.

— Почему вы так решили?

— Потому что своими глазами видел его, мистер Холмс, на вторую ночь. Сэр Роберт проходил мимо нас обратно, а мы со Стефенсом тряслись в кустах, будто пара кроликов, потому что ночь была лунная. А потом послышался топот ног того, второго. Его-то мы не боялись. Не успел сэр Роберт удалиться, как мы поднялись и, притворившись гуляками, любующимися луной, вроде бы по чистой случайности приблизились к чужаку. «Здорово, приятель, — сказал я ему. — Ты кто будешь?» Думаю, он не заметил, как мы приближались, и здорово перетрусил. На обращенном к нам лице застыло выражение испуга, можно было подумать, что парень узрел самого черта. Он вскрикнул и бросился наутек так быстро, как только позволяла темнота. И, надо отдать ему справедливость, бегать он был мастак. Скрылся из виду в мгновение ока, так мы и не узнали, кто это был.

— Вам хотя бы удалось разглядеть его при свете луны?

— Да. Готов поклясться, что смог бы опознать эту противную физиономию. Настоящий бродяга. Чего у них общего с сэром Робертом?

Холмс в задумчивости помолчал.

— А кто прислуживает госпоже Беатрис Фолдер? — спросил он наконец.

— Горничная Керри Айвенс. Уже пять лет.

— Она, конечно же, очень предана хозяйке?

Мейсон в замешательстве заерзал на стуле.

— Предана-то она, конечно, предана, только не поймешь, кому предана, — ответил он наконец.

— Ого! — только и смог произнести Холмс.

— Мне не хотелось бы стирать белье на людях…

— Понимаю, мистер Мейсон. Все достаточно ясно. Судя по портрету сэра Роберта, который набросал доктор Уотсон, перед баронетом не устоит ни одна женщина. Может быть, тут и кроется причина размолвки между братом и сестрой, как вы думаете?