Ставка на Зеро - [27]

Зеро был краток:

— Ну ладно, пока гуляйте. Главное, что задание выполнили. Молодцы! И с телом Взрывника поступили правильно. Отдыхайте. Я позвоню, когда понадобитесь. Все. Отбой!

Непохоже, чтобы он сильно расстроился, подумал Сыщик. И тут ему вспомнилась перепалка между Взрывником и Зеро по поводу казни офицеров. Может быть, он потому и не жалеет? Хотя, возможно… — Жуткая догадка потрясла Сыщика. — Нет, так долго продолжаться не может. Завтра я должен буду все выяснить, пусть и с риском разоблачения. А в субботу встречусь с Механиком. В воскресенье съезжу на рыбалку, поразмышляю, успокоюсь, отдохну, а с понедельника начну действовать. Если нас подставили, то Зеро первый пожалеет об этом.

Эта мысль его несколько успокоила. Он даже не предполагал, составляя распорядок своей жизни на ближайшие три дня, что кто-то более могущественный уже все продумал за него и не даст возможности осуществиться его планам.

Глава 6. От трех бортов в лузу

Утром Сыщик проснулся рано: сон был коротким, тяжелым из-за забот и тревог последних дней. Он не знал, повезет ли ему встретить человека, с которым необходимо побеседовать во что бы то ни стало. Обычно подполковник по пятницам появлялся в Доме творчества, чтобы поиграть на бильярде. И только участие в сложном раскрытии убийства могло нарушить этот его раз и навсегда заведенный ритуал. Он был хороший, опытный сыщик и не менее уважаемый среди игроков мастер, способный положить по пять-шесть шаров с одного кия. Правда, в американку он играл редко, предпочитая пирамиду с её хитроумными комбинациями выведения полосатого шара на позицию, удобную для нанесения очередного удара по шарам, представляющим наибольший интерес. Наверное, игра в пирамиду напоминала ему оперативную работу, также требующую точного расчета и предвидения дальнейшего развития событий на несколько ходов вперед.

Впрочем, Сыщик полагал, что его бывший коллега и товарищ во время игры на бильярде совсем даже не вспоминает о профессиональных заботах, забывает обо всем на свете точно так же, как и он сам, когда выезжает на рыбную ловлю на знаменитое озеро в соседнюю область.

Вспомнив о своем любимом занятии, Сыщик представил себя, с удочкой замершего над подернутой легкой рябью водой, и явственно почувствовал, как успокоение вливается в его встревоженную душу. Нет, что бы там ни было, хоть землетрясение, хоть потоп, но он завтра же выберется туда, на природу, подальше от людей с их постоянным беспокойным устремлением к достижению, казалось бы, важных, но, в сущности, пустых и никчемных целей.

Да я и сам такой же: возомнил себя целителем общества, бесстрашным охотником, беспощадно уничтожающим злобных хищников и иную скверну. Но если сегодня, после встречи с подполковником, подтвердятся мои подозрения, то получится, что никакие мы не охотники, а в лучшем случае — свора шавок, загоняющих зверя под пули своего не знающего жалости хозяина. И если только Зеро подставил их бригаду для решения задач какой-то хитроумной сволочи, я пойду на все, чтобы покарать этих подлецов.

Слово все вызвало противный озноб, холодок страха прошелся по его телу. Все означает гибель и смерть. Не идти же нам с повинной, чтобы потом долгие годы сидеть в колонии, старея, слабея и ожесточаясь на людей, и прежде всего на самих себя, так по-мальчишески глупо влезших в это безнадежное дело, пахнущее кровью.

А чего он вдруг так испугался? Ведь знали же, вступая в бригаду, что их век недолог. Но одно дело, когда не знаешь реального срока и это дает надежду, что судьба все же тебя помилует. И совсем иное, когда внезапно обнаруживаешь, что настал этот момент неминуемой гибели и нет возможности отсрочить исполнение приговора, вынесенного самому себе. Но самое страшное — это осознание собственной вины, смыть которую невозможно ни чужой, ни собственной кровью.

Страшась самой мысли, что подтвердятся его худшие опасения, Сыщик тем не менее надеялся, что все обойдется и его опасения надуманны и напрасны.

Возле станции метро он подошел к газетному киоску. Недовольный существующими новыми порядками, правителями, депутатами и бизнесменами, да и самим народом, безропотно терпящим все унижения, Сыщик принципиально не покупал газет и журналов. Но по пятницам публиковалась программа телевидения, и знакомый продавец — молодой спортивный парень, зная, что его интересует, сунул ему первую попавшуюся газетенку.

Обычно Сыщик избегал покупать это издание, но сегодня, от нечего делать, развернул газету, и сразу же его взгляд наткнулся на хлесткий заголовок: Джокер бьет туза. Он отошел в сторону и быстро прочитал статью. Так, ничего особенного: фактов никаких, а одни лишь слухи, недомолвки. Это понятно — журналисты боятся и за свою жизнь, и судебных исков. Но общий смысл сводился к тому, что преступный авторитет по кличке Джокер в последние месяцы набирает силу, захватывая многие прибыльные сферы как в легальном, так и в нелегальном бизнесе. А вот его конкурентам фатально не везет: то убьют их неизвестные лица, то сами разорятся, неосторожно вступив в сомнительную сделку. Беда, да и только! Прочитав статью, Сыщик с досадой покачал головой: накрутили материала на половину газетного листа, а практически ничего не написали. А главное, неясно, зачем писали и публиковали. На первый взгляд вроде разоблачительная статья, а с другой стороны, если вдуматься, сплошной хвалебный очерк об известном мафиози и его блестяще прокрученных делах.