Старый Сантос и его потомки - [34]

* * *

Над необозримой плантацией, где курчавились виноградники, над горами, курганами и Днестром, катившим свои воды в сиянии круглой луны, раскинулось звездное небо. Прихрамывая немного на левую ногу (память войны), бондарь Менаша торопливо шагал за Сантосом, стараясь не отстать от своего друга.

Он совсем забыл, что Кузьма Матяш и его пригласил к себе на торжество… «Экий беспамятный стал!» — сокрушался Менаша.

Нехама, наряженная в праздничное платье, уже нетерпеливо поджидала мужа. Она готова была отчитать Гедалью за то, что он так долго заставил ее ждать, но, увидев, с кем тот идет, сразу присмирела.

— О, Менаша! — воскликнула она. — Заходи, заходи к нам, гостем будешь! Давно я тебя не видела. Небось сержантом своим загордился? Присаживайся!

— Спасибо, Нехама. Я могу и постоять… — И он облокотился на палку.

— Где же ты пропадал, что тебя не видно было?

Бондарь Менаша задымил толстой, прокуренной трубкой, выпустил густое облако дыма и только после этого ответил:

— Понимаешь, дорогая, голова забита всякой всячиной. Раньше я был холостяком. И у меня было много свободного времени. Сварил себе кастрюльку супу — и гуляю. Сам себе хозяин. А с той поры, как Симон вернулся с воинской службы, стал я в доме хозяйничать да куховарить.

Менаша пощипал пальцами коротко подстриженные рыжеватые усы, поправил ворот солдатского кителя, который немилосердно натирал шею, и продолжал:

— Но, да простит меня сын, отличный он парень, пусть всегда мне будет такая жизнь! Хороший он у меня, золотые руки! Все сам делает в доме. Очень помогает. Хозяин хоть куда! Грех жаловаться!

Нехама, моложавая еще, но полнеющая женщина, насмешливо улыбнулась:

— Смотри пожалуйста! Что это ты так нарядился в китель своего сержанта?.. Может, решил стать генералом? Нет, вы посмотрите на нашего бондаря! Он и галифе натянул на себя! Заодно уже прицепил бы к своим сандалиям шпоры…

— Ой, ой, Нехама! Вечно вы любите насмехаться надо мной, — пристыдил ее Менаша. — Мой Симон уже не носит свой мундир, так я подумал, зачем же добру пропадать? Уж лучше я доношу. Вы видите, какое сукно?..

— Нет, нет, я ничего не говорю, Менаша, — рассмеялась она, — но тебе надо было еще взять у сына сапоги со шпорами и фуражку с кокардой, ты сразу стал бы похож на настоящего вояку, и молодухи за тобой бегали бы… А так ты что-то ни то ни се! Ни цивильный, ни военный…

— Да что вы, Нехама, в самом деле! — обиженно сказал он. — Делать вам больше нечего! Чем я вам так не правлюсь?

Опустившись на бревно, он наблюдал в раскрытую дверь ярко освещенного дома, как Гедалья переодевается, и осторожно заметил:

— Знаете, Нехама, что я вам хочу сказать? Чем присматриваться к моему мундиру, вы бы лучше подумали о сватовстве… О женихе для вашей Руты…

— Вот оно что! — оживилась Нехама. — Что ж, это, может быть, ты нарядился и пришел такой праздничный и бравый сватать мою дочку? Ты так выглядишь в этом кителе и галифе, как настоящий жених… Только шпор, жаль, на ногах нет…

Менаша досадливо скривился:

— Стыдитесь, Нехама! Зачем вы надо мной потешаетесь?..

— Упаси господи! Как же я над тобой смеюсь? Я просто так… — оборвала она его. — Но мне непонятно, что тебе до моей Руты? Мне кажется, что твой сержант уже просватан…

— Что вы! — испугался Менаша и вынул свою трубку. — За кого?

— За свой велосипед! Разве не видишь? С тех пор как Симон вернулся из армии, он носится как ошалелый по улицам на своем велосипеде!..

— Ах, вот оно что!.. — облегченно вздохнул сосед. — Что ж, пусть катается на здоровье!.. Дело молодое. Нам уже не кататься, так пусть хоть он получает удовольствие. Холостяк парень, может себе все позволить. — Подумав секунду, Менаша продолжал: — Его уже теперь трудно узнать. Дни и ночи читает. Там, в армии, обучился шоферскому ремеслу. Вот прибудут в артель новые машины, сразу сядет за баранку. Хорошо разбирается сынок в механизмах. На тракторе сможет, на комбайне. Золотые руки у парня!..

— Постой, погоди, Менаша, — остановила она его. — А ты, собственно, зачем мне все это рассказываешь? Я разве не знаю твоего сына?

Бондарь замялся и, преодолевая смущение, продолжал:

— Ну, знаете, Нехама дорогая, ведь вы мать и желаете вашей Руте добра. Мы ведь люди вроде свои… У вас хорошая невеста, а у меня неплохой жених… А люди мы, повторяю, свои. И дети выросли рядом…

Нехама сделала вид, что не понимает, куда он гнет. Она подняла голову и взглянула на полную луну, плывущую меж серебристых облачков. Словно обращаясь не к бондарю, а к кому-то другому, задумчиво сказала:

— Да… В одном местечке, рассказывают, некогда жил некий человек уже в летах. Ужасный упрямец. Холостяк. Каких только невест ему ни сватали, он на них и смотреть не хотел. Прогонял сватов невзирая на лица. Однажды все-таки прорвался к этому упрямцу один сват, присел возле него и говорит: «Послушайте, реб Лейбуш, есть у меня для вас невеста — чудо из чудес! Картинка! Одна-одинешенька во всей округе…» — «Что ж это за невеста?» — недоверчиво спросил реб Лейбуш. «Ну, как бы вам объяснить? Изюминка! Чудо! Ко всему она еще графиня… Очень богатая невеста!» — «Что-о-о? Графиня? Пусть она горит на медленном огне! Никаких графинь!» — «Не графиня, а сплошной бриллиант! Ее богатства вам хватит на две жизни. А красива!.. Такой красавицы, ей-богу, нигде не встречал!..» — «Ладно! Если уж она так красива и богата, так женитесь на ней сами и не морочьте голову мне…» — «Ну что за человек! Как же можно отказываться от такого счастья? Вы будете жить, как у Христа за пазухой, — урезонивает его сват. — У нее роскошный дом. Что я говорю: дом — дворец! Шесть пар лошадей, три фаэтона, брички, сани, прислуга, огромный фруктовый сад. Одним словом, рай! Вам там ничего не придется делать, кроме как жить в свое удовольствие. Какой дурень откажется от такой невесты? Вы себя будете чувствовать лучше не надо! Целые дни будете разгуливать со своей графиней по саду, вдыхать чистый воздух, лакомиться фруктами, пить лучшие вина… Это ли не жизнь? Не нужно будет выискивать на хлеб. Она вас оденет с ног до головы… Послушайтесь моего доброго совета, реб Лейбуш, я вам не враг. Не отказывайтесь от такой невесты… Короче…» — Нехама весело взглянула на озадаченного бондаря, который пытался понять, к чему этот разговор. — Короче говоря, назойливый сват уломал упрямца. И жених в конце концов сдался. «Ладно, пусть будет по-вашему, — сказал он. — Ступайте и скажите этой невесте, что я согласен на ней жениться. Пусть назначает день свадьбы… Я вполне согласен». — «Прекрасно! — обрадовался сват. — Теперь осталась самая малость: узнать у графини, согласна ли она…»