Старый Сантос и его потомки - [32]

Это был человек преклонных лет, но тем не менее на его голове еще не заметно было седин, а коротко подстриженные смолистые усы делали его молодым на вид, крепким, полным сил и энергии. Вечно он чем-то был озабочен, постоянно был в движении и труде, и никто не представлял себе, когда он отдыхает.

В свою плантацию, как, впрочем, и в виноделие, он был влюблен. Вечно здесь пропадал. Редко его можно было застать дома. Его вторым домом был виноградник. Едва только начинались на плантации весенние работы, Гедалья ставил, вернее, приводил в порядок под огромным старым орехом просторный шалаш, где он дневал и ночевал. А если его здесь не заставали, то сразу спешили в подвалы, где он колдовал вокруг огромных чанов и дубовых бочек, изготавливая ему одному известные сорта вина.

Он был не из разговорчивых. Тонкая и скрупулезная работа заставляла его быть неизменно сосредоточенным и внимательным.

Жена его, Нехама, была ему полной противоположностью. Живая, словоохотливая и очень подвижная, она любила посмеяться, подшутить над соседями. И покоя не давала мужу, все укоряла его, что он забывает дом. Как же может существовать дом без хозяина? Слава богу, вывели в люди двух сыновей и двух дочерей. И хоть они уже взрослые, сами работают, могут постоять за себя, но отцовский глаз и здесь нужен. Однако ее упреки не очень действовали на мужа. Он был поглощен своим виноградом, и больше его ничто не волновало.

Жена, дочь и сын трудились на плантации, и все знали, что Гедалья все сможет простить им, не простит только одного: если кто-нибудь из них изменит родовой профессии виноградарей. В этом была вся его жизнь, а так как он не собирался жить вечно, то хотел, чтобы после его смерти дети продолжали начатое им дело, чтобы не оборвалась золотая цепь его рода на земле.

Он любил большой отцовской любовью всех своих детей, — они были поразительно похожи на него, — и все же чуть больше он любил младшую — Руту, стройную чернобровую девушку с большими жгуче черными глазами, которые сводили с ума многих парней.

К ней отец испытывал даже нечто подобное ревности. Ей шел девятнадцатый год. Она отличалась от многих девушек остроумием, трудолюбием, смелостью. Одним словом, она могла так обрезать какого-нибудь нахального парня, что он только глазами хлопал, А иному, если он приставал, могла закатить такую оплеуху, что у него искры из глаз сыпались. Рута могла одним духом переплыть Днестр, вихрем промчаться на коне по поселку.

Однажды, в начале осени, когда уборка винограда была в самом разгаре, над плантацией совсем низко пролетел самолет. Лошади, запряженные в огромный фургон-площадку, груженный ящиками и верейками с виноградом, испугались и понесли, как бешеные, вниз, с горы. Казалось, вот-вот они врежутся в реку, погубят себя и весь груз… Ездовой, молодой парень, который стоял в сторонке и курил в компании с другими ребятами, так испугался, что окаменел на месте… Заметив испуганных лошадей, Рута Сантос выскочила на дорогу и закричала парням:

— Что же вы стоите, как дубы! За мной! — Она молнией бросилась наперерез мчавшимся лошадям и настигла их над самым обрывом. Схватилась руками за повод, как бы повисла на нем, и остановила лошадей…

Страх охватил ездового, когда он увидел девушку с растрепанными черными волосами и сверкающими глазами.

— Трусы несчастные! — с трудом переводя дыхание, обрушилась она на смущенных парней. — Из-за вас чуть не погибли такие кони!

А бондарь Менаша, который со стороны наблюдал все это, потом сказал отцу Руты:

— Не девушка у тебя, Гедалья, а черт в юбке! Ей бы родиться мальчишкой… Видно, произошла ошибка…

Симха Кушнир, вытирая платком стекла своих толстых очков, добавил:

— Клянусь вам честью, я насмерть перепугался, увидя эту картину. Думал, что мне придется списать с баланса лошадей… — Довольно улыбнувшись, добавил: — Теперь я уже уверен, что в один прекрасный день точно так же Рута поймает за уздечку самого красивого парня, как бы ни мчался, все равно взнуздает его…

Но все хорошо знали, что Рута еще не собиралась никого «ловить». Лучшие парни Ружицы и Лукашивки стучались в ее окошко, засылали сватов, но те уходили ни с чем.

Рута обладала чудесным голосом. В тихие вечера, сидя с подружками на завалинке своего дома, она пела задушевные песни. Весь поселок невольно прислушивался: ее голос выделялся среди всех голосов. Нелегко, однако, было уговорить упрямую девушку выступить, спеть на клубной сцене. Она знала, что это не понравится отцу, который был противником таких вещей. Он говорил, что некрасиво выставлять себя перед всеми. В роду Сантосов артистов еще не было и, надо надеяться, пока он жив — не будет!

И все же как-то ее упросили выступить на вечере в клубе.

Всем очень понравился ее голос, ее пение, и Руте долго аплодировали. Она сперва смущалась и краснела, но вскоре почувствовала, что отнюдь не страшно выступать перед своими односельчанами.

Руте после этого вечера покоя не давали. Местный хор пригласили в район, а затем и в область. Концерт прошел с большим успехом. После этого не было концерта в сельском клубе, в районе, чтобы не пела там Рута.