Вся суматоха в доме профессора Чиркина-Збарского или Збарского-Чиркина – точно мы уже не помним – началась с обычного телефонного звонка.
Во время короткого перерыва между двумя лекциями старый профессор химии прибежал, запыхавшись, в канцелярию деканата, взял телефонную трубку и заискивающе произнес:
– Это ты, моя Мусенька, пташечка моя? Как ты там? Это я, твой Геннадий. Я тебя не разбудил? Очень хорошо! Ах, ты еще в постели? Вот и умница! Отдыхай, отдыхай, это укрепляет здоровье! Ты, кажется, кашляешь? Выпей, пожалуйста, горячего молочка с медом. Я перед уходом все там тебе приготовил. На кухне. Побереги себя, моя пташечка, Мусенька моя. Да, кстати, вечером у нас будут гости… Из-за границы.
Пташечка, Мусенька – это бывшая лаборантка профессора, молодая, некрасивая, в которую старый профессор недавно влюбился по уши. Ради нее он месяца два назад оставил жену и детей и сыграл с пташечкой Мусенькой шумную свадьбу с шампанским и фейерверком, после чего привел суженую в свою шикарную трехкомнатную обитель.
Пташечка Мусенька как раз возлежала на широкой турецкой тахте, поглощенная чтением душераздирающего романа из жизни гангстеров, шпионов и контрабандистов, затянувших в свой склеп известную балерину. И в ту минуту, когда эти садисты стали душить танцовщицу, вдруг позвонил ее престарелый супруг и морочит ей голову!..
Какая нечистая сила принесла его в самый волнующий момент, когда история с гангстерами и танцовщицей повернулась так интересно и захватывающе? Вечно ее чудик врывается некстати. Вот опять… Как он ей надоел, этот старый черт. То и дело звонит. Небось проверяет, дома ли она… Ох уж эти престарелые ревнивцы, чтоб они провалились! Житья от них нет, – не могла успокоиться Изабелла.
Теперь только она разобралась в сути его звонка. Оказывается, вечером зайдут к ним какие-то гости из-за границы – тоже химики. Заявились к нему в институт, а этот идиот возьми да и пригласи их в гости. Очень они ей нужны! Были бы молодые да интересные, но таких ее супруг никогда не позовет! Боится. Держит ее что называется под замком. Думает, что она его не перехитрит. Но ничего не поделаешь, вечером они заявятся, и нужно их принять. Вот морока.
Профессорша с поэтическим именем Изабелла была возмущена до глубины души. Подумать только, не посоветовавшись с ней, зазывать гостей, к тому еще не обычных, а из-за границы. Да еще на вечер. Совсем старик с ума спятил. Делать ему нечего.
Вот положеньице!
Что ж, он не знает, этот осел, что она не успеет до вечера хотя бы покрасить волосы и сделать маникюр? Неужели позабыл это несчастный склеротик, что она условилась на сегодня с портнихой пойти на примерку платья и брюк? Кроме всего, служанка уехала на неделю в село и забыла вернуться. А дядя Вася, который полы натирает, придет лишь дня через три. Да и дворника никак не допросишься вытряхнуть ковры и дорожки. А мясник куда девался?
Нет, не иначе как ее старый дурень окончательно тронулся.
Изабелла сердито швырнула трубку на рычаг, соскочила с тахты, закурила сигарету, выпила для успокоения бокал шампанского, накинула цветастый халат с султанскими рукавами, которые свисали чуть не до пола, и подскочила к зеркалу.
Увидев помятое, постаревшее лицо, мешки под глазами, она подумала, что ей не мешает съездить в Сочи, отдохнуть, поправиться, набрать на бедра немного живого веса, а уж потом, окрепнув, принимать гостей.
Она была зла и раздражена, словно тигрица в цирке, которую заставляют прыгать через огромный горящий обруч.
Подумать только, надо быть настоящим кретином, чтобы ни с того ни с сего назвать гостей, да еще из-за границы.
«Да, положение! – не переставала она возмущаться. – Побей меня гром небесный, но я совершенно не знаю, как надо принимать гостей из-за границы».
И вдруг пришла в голову спасительная мысль: проучить своего осла. Чтобы знал, как, не посоветовавшись с ней, созывать гостей. Уж она потешится над ним, сыграет злую шутку. Он надолго запомнит.
Что она сделает?
Изабелла уйдет на весь вечер к парикмахерше, будет красить волосы, красить ногти, брови, а он, этот дурень, пусть сам принимает гостей. Тогда будет знать. Больше он их не пригласит.
Но тут вдруг оставшаяся совесть и разум взяли верх, и Изабелла решила, что негоже для профессорши вести себя, как девчонке, да еще всего лишь через два месяца после свадьбы. Что соседи скажут? Сослуживцы? А, кроме того, упаси господь, старик может взбелениться и отказаться переписать на ее имя дачу и автомобиль, чего доброго, запишет свое все имущество в завещании дочерям и сыну. Что она тогда будет делать? Останется с носом? Зачем же ей нужна была вообще вся эта канитель со свадьбой со стариком?
А самое главное, подумала Изабелла, может быть, после этого визита гости надумают пригласить ее в Париж, Брюссель, Канаду, кто их там знает, откуда они приехали. При этой мысли она вся просияла.
Мысли ее пошли вспять.
Да, видимо, ее благоверный уж не такой осел, как она предполагает. Очевидно, кстати он пригласил гостей. Они, должно быть, люди интеллигентные и, безусловно, пригласят к себе или, в крайнем случае, вышлют посылочку с дамскими джинсами, дубленкой или еще с чем-нибудь!
