Старые долги - [30]
Сейчас это интуристовский отель. В нем останавливаются иностранцы и номенклатура. Остальных не пускают.
В Июне Гришка познакомил меня с Розой Карапетовной. Милой женщиной и администратором Астории. Я с ней договорился о номере, который она мне предоставит, для объяснения с девушкой. Дал задаток. Но номер не понадобился. Я намерен использовать это знакомство.
Кофе в Астории вкусный. Роза Карапетовна, узнав, что вместо меня нужно будет поселить легального интуриста обрадовалась. Мне даже не пришлось спрашивать, она сама поинтересовалась, не нужно ли будет гостю скрасить досуг женским вниманием? Договорились действовать по обстановке. Вдруг этот Пекка педик? Обещал связаться в ближайшее время.
Сел в машину и поехал в Веселый Поселок. Дальнюю питерскую окраину, где в общежитии живет мой хороший друг Коля. По прозвищу Бас. Классный барабанщик. И просто хороший человек.
В общаге на весь этажгремел Weahter Report. В комнате Николая наблюдались признаки затяжного застолья. На одной из кроватей валетом лежало два тела. На другой сидел Коля и лупил барабанными палочками по лежащей на стуле фанерке с наклеенной на неё резиной.
— Бас! — проорал я, перекрикивая музыку.
— Драйвер! — Увидев меня, Коля выключил музыку, и полез обниматься.
Глава 14
Студенческие строительные отряды были странным образованием в позднем СССР. Вцарстве идеологии, и при поддержке всей пропагандистской машины, были созданы, по сути, коммерческие структуры. Во всяком случае, бригады шабашников видели в стройотрядах успешных конкурентов. Вдобавок, к примеру, в нашем институте существовало правило, когда каждый студент обязан, один раз за учебу, съездить в строяк. Девушки ездили убирать фрукты — овощи на юга. Им компанию составляли озабоченные парни — лентяи.
Желающие заработать, ездили в места суровые. Коля с друзьями вернулись из Игарки. Там они работали на погрузке леса в порту. Очень прилично заработали, и вот уже месяц отмечали это радостное событие. На мой заработок в Казахстане они смотрели с сочувствием.
— Что празднуем? — спросил я.
— Драйвер! Я съезжаю из этого гадюшника! Гришка нашел мне квартиру на Старо-Невском. Придешь на новоселье?
Тот, кто не играл в школьном ВИА в семидесятых, вряд ли поймет этот дух фронды и прикосновения к запретному. На официальных мероприятиях мы играли унылую патриотическую фигню. Зато на танцах — отрывались по полной. Битлз были для нас слишком попсовыми. Мы рубили Назарет и Дип Пепл, не заморачиваясь вопросом можно ли под это плясать. Чтоб все было как у настоящих рокеров, были придуманы рокнрольные прозвища. Коля стал — Бас. Я — Драйвер. Так и объявляли: «Николай «Бас» Каратаев — ударные. Антон «Драйвер» Мостовский — бас гитара».
Играли мы вместе не долго. Коля был хорош. И он ушел в лучшую в городе группу. А когда поступил в институт, то много играл в разных командах. Откуда уходил, гневно обвиняя коллег в неумении играть. Тому было несколько причин. Творческие — Коля был и остается приджазованым, прифанкованым фанатом ритма. Ему скучно играть то, что модно. А в моде сейчас The Cure. Были и чисто технические причины. Коля не считал нужным хоть как то подстраиваться под коллег. И требовал с них так же, как и с самого себя.
Когда кругом говорят что в России нет классных музыкантов мирового уровня, это не так. И Москва и Питер полны виртуозов. Проблема в том, что в Genesis их не зовут. А все остальное ниже их достоинства.
Но у меня есть надежда найти на этого зануду управу.
— Николай, я к тебе по делу!
— Я за два года вперед квартиру оплатил. Так что занять могу рублей семьсот. Хотя, можно у Толика еще попросить. У него вроде осталось. Правда, Толик?
Одно из тел на кровати напротив доброжелательно шевельнулось.
— Бас! Мне нужен барабанщик.
— Ха! Всем нужен барабанщик. А нужны ли барабанщику все? Вот вопрос!
— Я не все. Я лучше.
— Я бы попросил вас углУбить тезис.
Рассказал что создаю команду, которая будет играть рокапопс. Посулил барабаны Ludwig. Пояснил, что сначала пишемся. А потом уже выступаем. Остановился на других участниках, и их кондициях. Весь разговор Коля, ни на секунду не останавливаясь, играл двойками дробь в темпе шестьдесят ударов. Двойками-это когда каждой рукой делается по два удара за раз. Он повсюду таскает с собой эту фанерку и палочки. Остановился, отложил палочки. — И что за песни?
Взял гитару и запел:
Когда я закончил, оба тела сидели на кровати. Я узнал Толика и Олега, Колиных одногрупников. Они внимательно на меня смотрели.
— Хм. Ничего так. Женский пол будет в соплях. — сказал Коля.
— Выпьешь с нами? — неожиданно спросил Олег.
— Я за рулем.
— А поэнергичней? — это Коля.
— Легко!
Попаданец в девяностые. Без роялей. Ну, почти… При создании обложки вдохновлялся образом, предложенным автором. В тексте бережно сохранены (по возможности) особенности авторской пунктуации, орфографии и лексикона.
Прогулка по роялям в Париже и Европе тридцатых годов двадцатого века. Попаданец в своего двоюродного деда-белоэмигранта.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.