Старина и новь Магриба - [65]

Раньше в Магрибе мало что знали о русских, представляя их загадочными и непознаваемыми. А для нас с детства магрибинец — это таинственный маг из сказки «Волшебная лампа Аладина». Теперь мы очень много знаем друг о друге. И тяга молодых марокканцев к русскому языку — залог дальнейшего сближения и взаимопонимания наших народов.

Глава 6 ДАЛЬНИЙ МАГРИБ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

Столица Альморавидов

Так уж получилось, что рассказ о королевстве пяти столиц касался в основном Рабата, с которым связаны были наши первые и, следовательно, наиболее врезавшиеся в память впечатления. Но последующая поездка по Марокко была не менее интересной. Началась она с путешествия на юг, какое до нас редко удавалось совершить группам советских туристов. Мы посетили Марракеш — ту самую, прославившую Дальний Магриб столицу, по имени которой и вся страна в дальнейшем стала называться Марокко[6].

По дороге на юг мы не раз убеждались, что Марокко не только географически, но и в культурном отношения буквально открыто всем ветрам. Больница, носящая имя Авиценны, и завод французской фирмы «Рено» располагаются совсем недалеко друг от друга, из всех окон звучат испанские песни в исполнении известного певца, а на одной из бензоколонок служащий Ахмед с гордостью рассказал нам на причудливой смеси английского, немецкого и испанского языков, что он «хорошо знает всех иностранцев». В 1940–1942 гг. он сотрудничал с обосновавшимися тогда в стране немцами, а потом — со сменившими их американцами. По нему было видно, что он не очень разбирался в политике и просто считал, что ему, неграмотному бедняку, повезло, так как иностранцы брали его на службу и выучили языкам.

При въезде в Марракеш нас поразило обилие зелени — садов, пальм, аллей, внезапно выросших перед нами после долгой езды по ровной степи. Отель «Тубкаль» на улице Харуна ар-Рашида тоже прятался в зелени и казался загородной дачей. И лишь во время прогулки по Марракешу мы поняли, почему его называют городом четырех цветов. Его старая часть окружена великолепно сохранившимися кирпично-красными стенами. От цвета этих стен — и название города («красный, украшенный»). Зелень садов и красный цвет стен очень красиво сочетаются с синевой неба и белизной снежных вершин вдали: рядом хребты Высокого Атласа. Именно здесь, перевалив через горы, поставили в оазисе свой лагерь ранее кочевавшие в Сахаре берберы лемтуна под водительством воинствующей секты альмурабитов, которые дали и название марабутам, и имя династии Альморавидов. Основатель династии Юсуф Ибн Ташфин в 1062 г. решил выстроить на месте лагеря город и при этом, по данным источников, «стал месить глину, работая из смирения перед богом наряду с рабочими». Марракеш при нем стал «западным Багдадом» — столицей огромной империи, простиравшейся от Сенегала до Кабилии в Африке и до Сарагосы и Сатарова в аль-Андалусе.

Город был отстроен и превращен в крепость уже при сыне и преемнике Юсуфа Али, получившем воспитание в аль-Андалусе. Однако в 1146 г. Марракеш был разрушен и разграблен войсками сменившей Альморавидов другой берберской династии — Альмохадов. Почти стерев город с лица земли, Абд аль-Мумин (1130–1163), наиболее известный из альмохадоких государей, снова отстроил, как указывает путеводитель, «эту жемчужину Юга в стиле, навеянном искусством Омейядов». Ныне от того времени остались лишь сады Агдал в южной части города с их знаменитыми «зеркальными» прудами строго прямоугольной формы и летний дворец Минара.

К Минаре от Баб Дждид («Новых ворот» в стене старого города) ведет широкая авеню. Въезжаем вскоре в огромный парк, вернее, цепь садов и рощ. В его глубине — большой квадратный бассейн, скорее озеро. На его одетых камнем берегах — остатки невысоких стен и небольшое двухэтажное здание в виде павильона с тремя арками у входа внизу и большой резной аркой над балконом второго этажа. Сразу войти в него не можем: наше внимание стараются привлечь несколько человек. Они достают из корзин змей и начинают ловко ими манипулировать. Я уже где-то прочитал, что марокканские заклинатели змей все принадлежат к религиозному братству Айсава и, осторожно вводя себе заранее микроскопические дозы змеиного яда, приобретают иммунитет от укусов. Но наш гид качает головой: он этого не знает.

В Минаре убеждаемся, что Абд аль-Мумин, суровый воин, хоть и не жаловал поэтов и философов, тем не менее обладал, по словам знатока истории Магриба Шарля-Андре Жюльена, «чувством изящного». До наших дней в Минаре сохранились фрагменты мозаики и прочих украшений. Сами пропорции павильона, четкость его линий, изящество форм, ажурность резьбы по гипсу и дереву говорят о многом. Здесь особенно хорошо видны все цвета Марракеша: отражающаяся в воде бассейна голубизна неба, сливающаяся с зеленью ветвей окраска четырехскатной черепичной крыши, красноватые, с оранжевым отливом в косых лучах солнца тона кирпичных стен и кажущиеся особенно близкими отсюда заснеженные хребты Атласа. Да, видно хорошо было отдыхать здесь, в тени олив, наслаждаясь свежей прохладой водоема и запахом созревших плодов!

Альмохады любили эту унаследованную от соперников столицу. Сын Абд аль-Мумина, Абу Якуб Юсуф (1163–1184), выстроил касбу Марракеша и основал здесь медресе, игравшее главную роль в империи Альмохадов. При Абу Якубе Юсуфе в качестве личных врачей и советников состояли крупнейшие арабские ученые и философы средневековья — великие андалусцы Ибн Туфейль (1110–1185) и Ибн Рушд (1126–1198). Ибн Рушд был также секретарем халифа Якуба аль-Мансура, о котором уже шла речь. Этот государь особенно заботился о расширении и украшении Марракеша, построив в нем дворцы и мечети, из которых сохранилась знаменитая своим 67-метровым минаретом Кутубийя. Она была названа так потому, что возле нее примерно в сотне лавок продавались книги («кутуб» по-арабски). Увенчанный тремя шарами из золоченой меди (на позолоту, по преданию, пошли украшения жены Якуба аль-Мансура), изобилующий всеми мыслимыми вариантами орнаментальной резьбы по камню, мощный минарет Кутубийи несколько напоминает минарет Мансуры в Тлемсене. Только он целиком сохранился, почти на 30 метров выше и виден в Марракеше отовсюду, являясь своего рода эмблемой города на всех рекламах и схемах. Особенно красив он вечером, когда подсвечивание создает вокруг него таинственную красноватую мглу. И эта мгла, нависая над центральной площадью города Джамаа аль-Фна, как бы увеличивает театральную декоративность этого, пожалуй, самого экзотического в Магрибе места.