Старина и новь Магриба - [63]

Медина отделена рт остального города высокой красновато-охристой стеной Андалусцев. Начинается она почти незаметно: авеню Мухаммеда V — главный проспект Рабата — постепенно сужается, если идти от центра города, и, достигнув стены Андалусцев, теряется в крытом рынке, вынырнув из которого углубляется в Медину, превратившись в тесную торговую улочку. Такова же отходящая от рынка вправо главная улица Медины Сумка (Базарная), сплошь заполненная лавками, мастерскими, небольшими магазинчиками. Первое впечатление — все здесь торгуют и не всегда по правилам. У стен магазинов — или просто посреди толпы немало ловких молодых людей, стремящихся всучить вам рубашки и свитера, явно перекупленные у часто бывающих здесь американских моряков, испанские плавки, французские духи, шорты и еще какие-то тряпки. Нередко весь этот ширпотреб просто свален в кучу на кусок газеты, а его владелец, не особенно надеясь на внимание покупателей, гораздо больше увлечен беседой с соседом или же потягивает лимонад рядом в кафе, из которого выходит, если его позовут, с явным неудовольствием.

Присмотревшись, видишь, что торгуют далеко не все. В медине есть целые кварталы ткачей, сапожников, столяров, красильщиков, ковроделов. Их мастерские вечером закрыты. Но кое-где мы видели засидевшегося допоздна резчика по дереву, запиравшего свою мастерскую сапожника, беседовавшего с клиентом гравера. В медине живут почти все мастера традиционных ремесел — чеканщики, кожевники, портные, каменотесы и пр. Здесь же, на улице Консулов (в прилегающей к Бу-Регрегу части медины, где раньше жили иностранцы), находится Национальный музей ремесел. В — методах работы мастеров прикладного и декоративного искусства Марокко издавна соседствуют два направления: берберское» и андалусско-мавританское. В Рабате, который вместе с Сале и Фесом считается хранителем традиций андалусской культуры, господствует второе направление. Ему присущи склонность к усложненным и нередко асимметричным узорам, пышности орнамента и многоцветности красок. Изделия местных ремесленников — часть «индустрии туризма», ибо иностранцы действительно раскупают нарасхват ручные изделия из марокканской кожи, шерсти, меди и драгоценных камней. Многие марокканцы, прежде всего те, что живут в деревне или в медине, еще предпочитают более дорогое творение рук ремесленника дешевому фабричному товару. Поэтому марокканское ремесло сегодня не только сувениры для туристов или музейные экспонаты, но и часть повседневного быта марокканцев, их экономики и национальной культуры.

С интересом вглядываюсь в обитателей медины. Они очень схожи со своими собратьями в Тунисе и Алжире. Как и там, здесь гораздо чаще, чем среди горожан Ближнего Востока, встретишь европейский тип внешности. В Рабате это можно отнести на счет большого числа потомков андалусских мавров, особенно так называемых орпачерос, на долгое время превративших «Ри-бат аль-Фатх» (Лагерь победы) эпохи Альмохадов в «пиратскую республику» Сале. Кроме того, в Рабате ислам принимали, оставаясь навсегда в Магрибе, примкнувшие к корсарам европейские авантюристы, а также те, кто иным путем не мог вернуть себе свободу. Не следует забывать, что в Рабате, как и везде в Марокко, есть и берберы. Именно берберы зената основали Сале. Но, разумеется, сейчас в столице преобладают среди берберов недавние пришельцы с гор Среднего и Высокого Атласа, Анти-Атласа и южных районов. А среди них нередки светлоглазые шатены и даже рыжеватые блондины.

Так или иначе для марокканского горожанина европейский тип не столь необычен, как для ближневосточного жителя, который по лицу и костюму сразу определит неараба. А в рабатской медине, как и в мединах других городов Марокко, не будут спешить это делать. Там подождут, пока вы заговорите. И если услышат от человека явно немарокканской наружности хороший арабский язык, то могут спросить: «Египтянин? Сириец?» На Ближнем Востоке такая ошибка исключена.

В медине, за исключением иностранных туристов, почти не видно «чистой» публики. Богатые хозяева, торговцы и адвокаты, даже те, кто придерживается старинных обычаев, давно уже переехали в Резиданс, Агдал и другие, более современные районы. А здесь толкается большей частью простой народ — ремесленники, рабочие, продавцы, приезжие крестьяне и бедуины. Очень много праздношатающейся молодежи, нс всегда знающей, куда себя девать. Подростки и молодые люди толпятся около ревущих в лавках транзисторов, обмениваются новостями, спорят, а иногда и ссорятся всерьез или же с любопытством наблюдают за чужими спорами и ссорами.

Впоследствии, проехав по стране, мы убедились, что марокканцы-горожане вообще резковаты в обращении друг с другом, да и с иностранцами. Объясняется это наплывом в города «людей из племен», среди которых очень живучи традиции былой воинственности, замкнутости и непокорности. Надо также помнить, что религиозные движения, охватывавшие Магриб в средние века, были здесь особенно суровы. Это воспитывало непримиримость и несговорчивость. А сегодня эти качества усугубляются тяжелыми заботами горожан и невозможностью для многих пришельцев с гор и равнин найти свое место в городской жизни.