Старина и новь Магриба - [40]

А вице-президент ассоциации Мухаммед Саиди, отличный знаток русского языка и литературы (им подготовлена первая в Алжире диссертация о творчестве А. А. Блока), уже в конце нашего пребывания в Алжире, когда мы делились с ним впечатлениями о поездке по стране, сказал:

— Алжирская деревня очень выросла за последние годы. Изменилось там почти все, включая нравы и обычаи. Ведь теперь в деревне девушки не только не закрывают лица, но и ходят в джинсах, что ранее было немыслимо. Изменилось также понимание крестьянами своих гражданских прав и своего долга перед обществом. Если этот опыт будет продолжен, то он станет уникальным не только в Алжире, но и во всем афроазиатском мире.

Переменам в жизни Алжира во многом способствовали социальные и экономические меры правительства АНДР в 1966–1976 гг. Об этом нам говорили почти все, с кем мы встречались, но больше других — занимавшиеся этими вопросами в НЭСС Аббас, Айт Шаабан, Бен Айяд, Шамп. В эффективности этих мер мы смогли убедиться сами, посетив медико-санитарный центр в Шераге, примерно в 12 километрах от столицы. Из бесед с директором центра Туами и главным врачом д-ром Азизом мы получили представление о масштабе работ и затрат центра.

Его выстроил предприниматель Мабрук Зади. Ничего удивительного: частный капитал в Алжире наиболее силен в торговле и строительстве. Однако центр — государственное учреждение. На его содержание за 2 года потрачено 7 миллионов динаров Бюджетом предусмотрено 100 динаров в день на одною больного. Лечение бесплатное, принимают только тех, кто где-либо работает. За год здесь получают медицинскую помощь до 2 тыс. человек. Персонал центра — 130 человек, включая 3 врачей и 50 медсестер. Еще 7 врачей приглашаются на консультации из столицы. Для выздоравливающих созданы мастерские, среди них есть и художественные. Дававший нам объяснения д-р Азиз широко и свободно судил обо всем, в том числе о вопросах философии и политики.

Алжирцам вообще свойственно думать о значении опыта их революции для всего, по их словам, «третьего мира». Это заметно не только на международной арене, где АНДР с 1974 г. прочно утвердилась среди лидеров борьбы за новые, равноправные отношения между развивающимися странами и государствами развитого капитализма. Мне довелось лично убедиться, что новая алжирская интеллигенция, особенно связанная с производством, старается не только глубоко осмыслить опыт революции в Алжире и его место в мировом революционном процессе, но и наметить пути дальнейшего развития и углубления революционных преобразований.

Лекция в Бумердесе

Если отправиться из столицы Алжира на восток, то, минуя Руибу с автосборочным заводом, обеспечивающим страну грузовиками местного производства, и Регайю (бывшую ставку французского командования), ныне известную крупным государственным предприятием черной металлургии, попадаешь в Будуаву, ранее называвшуюся Альма в честь успеха французской армии на речке Альме во время Крымской войны. Все эти городки, как и прочие бывшие поселки колонистов, получившие после Крымской войны названия Инкерманн, Малакоф (Малахов) и т. п., выглядят очень однообразно: длинная главная улица обычно совпадает с проходящим через поселок шоссе, в середине площадь с остроконечным шпилем церкви, ныне обычно переделанной в мечеть или административное здание, мэрией и сквером или рынком поблизости. Пристрастие же местных колонистов к крымским названиям объясняется тем, что отличившиеся в Крымской войне полки зуавов в основном формировались из алжирских французов (само их экзотическое название восходит к зуауа — одному из племен Кабилии). Разумеется, сейчас эти названия заменяются арабскими, ибо Крымская война была войной Франции, а не Алжира.

От Будуавы совсем недалеко до Бумердеса, бывшего Роше-Нуара, где в первые месяцы после прекращения войны в Алжире располагался так называемый Временный исполнительный орган из представителей Франции и Алжира. Ныне Бумердес — студенческий городок, в котором высятся на берегу моря новые корпуса пяти институтов. Два из них — Африканский институт нефти, газа и химии, а также Институт легкой промышленности — созданы и оснащены с помощью СССР. Преподавание в них ведут 500 советских специалистов. Но мы направляемся в ИНПЭД, как сокращенно называется Национальный институт экономической производительности и развития. В нем проходят стажировку, переподготовку или повышают квалификацию инженеры, экономисты, социологи, журналисты, технические специалисты и административно-управленческий персонал.

Нас очень любезно встречают директор ИНПЭД Бен Калуль и проректор по культурной работе Института нефти и газа Джемаун Джемауи. Особенно внимателен Бен Калуль — сравнительно молодой, спокойный, неторопливый, с вполне европейской внешностью и манерами учтивого француза. Чувствуется, что он хорошо знаком с французской наукой и художественной литературой, с наимоднейшими веяниями западной философии. Тема предстоящей лекции — «Проблемы переходного общества в странах Азии и Африки» — интересует его именно с философской точки зрения. В его словах, несколько неожиданных для экономически образованного администратора, слышатся отголоски экзистенциалистских представлений о человеке, уверенность в непознаваемости мотивов, движущих человеком. Марксистское представление об обществе он не отвергает, но допускает наряду со всеми прочими теориями, из которых сам отдает предпочтение взглядам Макса Вебера. Вместе с тем он неплохо знает современные экономические теории, в том числе ученых леворадикального направления, но явно сомневается в их эффективности.