Старфайндер - [142]
Проблема была в том, что частью цены была преданностью Зевсу IX.
Что же такое в этой капсуле, столь притягательной для Геры? — размышлял он. — До того притягательной, что она не может дождаться, пока ее муж вернется?
Хоть и сильно пьяный, Мэттью по-прежнему не мог задать ей этот вопрос прямо. С вином или без вина, он оставался ее слугой. Он не осмеливался навлечь на себя ее неприязнь. Однако были ли ее мотивы на самом деле важны? Не было ли довольно и того, что ей захотелось спустить капсулу вниз, и только он знал, где та спрятана в небесах?
После ванной она показала ему несколько других комнат, последняя из которых была ее спальней. Она представляла собой просторную комнату, трехмерные фрески на стенах заставляли комнату казаться еще более просторной. Тема фресок заставила его покраснеть. Он читал о знаменитых ритуалах храма Дианы Эфесской. Однако читать о них — одно, а видеть их в графическом воплощении — совершенно иное.
Гера вопросительно смотрела на него. Свет, который источали непристойные фрески, придавали ее плоти красноватый оттенок, углубляя темноту ее глаз. Он поглядел за ее плечо и увидел огромное ложе под балдахином с алыми подушками и черным стеганым одеялом. Он услышал собственное хриплое дыхание, почувствовал, как колотится сердце, — и мгновенно понял: чтобы обладать ею, ему придется предать гораздо больше, чем то, что представлял Зевс IX; что, как любая верность, выстроенная на самообмане, его преданность Дому Христопулоса ничего не стоит.
Он беспомощно стоял, а вокруг все рушилось.
— Я посажу капсулу, когда пожелаешь, — произнес он.
— Да, — рассеянно отозвалась она, словно услышала его слова задолго до того, как он их произнес. И добавила: — Если подождешь снаружи, я прикажу служанкам подготовить меня.
И хлопнула в ладоши.
Дрожа, он вышел в мезонин. Появились Елена Троянская с Гекубой, бок о бок вошли в комнату и закрыли за собой дверь.
Он почувствовал, что дрожит еще сильнее. Чтобы успокоить мысли, он подошел к мраморным перилам и заглянул вниз, в огромную комнату. Он смотрел на фонтаны, столы и скамьи. На колонны, на стоящих у каждой колонны андроидов, словно прикованных к ним цепью. Он смотрел на Иктина и Каллистрата — архитекторов, которые возвели первоначальный Парфенон; на Фидия, скульптора, который надзирал за постройкой здания; на Зенона, Поликлета, Праксителя, Гомера, Парменида, Левкиппа, Аристофана, Софокла, Еврипида, Эсхила…
Эсхил смотрел на него, его глаза то вспыхивали, то гасли.
Андроид отошел от колонны, пересек пол и поднялся по ступеням. Он подошел к тому месту, где стоял Мэттью, и коснулся его руки.
— Пойдем, — произнес он. — Я покажу тебе, и ты поверишь.
Мэттью ощутил досаду.
— Покажешь? Что?
— Я покажу тебе, — повторил Эсхил. — Идем.
Глаза-трубочки мигали с тревожной частотой. Какая же нелогичность так расстроила старика?
Вдруг Мэттью стало любопытно, и он сказал:
— Ладно… но тебе придется поторопиться.
Эсхил повел его по мезонину вниз к внушительной двери в самом дальнем его конце. Дверь была закрыта, но Эсхил достал из кармана связку ключей и вставил один из них в старинный замок. В следующий миг дверь послушно отворилась. Проследовав за стариком внутрь, Мэттью обнаружил, что оказался в просторной бане.
Она посрамила бы даже ванну Геры. Вогнутая стена была единой непрерывной фреской, изображавшей Елисейские поля, и незаметно переходила в потолочную фреску, изображавшую синее небо с облаками. Иллюзия глубины была настолько яркой, что в какое-то мгновение ему показалось, будто он шагнул сквозь пространство и время в античную Грецию. Под ногами росла настоящая трава. Баня превратилась в тихое озеро, на берегу которого он стоял. На противоположном берегу возвышались две статуи в натуральную величину — одна изображала Пана, вторая Сирингу. Сиринга убегала, а Пан с поднятым фаллосом догонял ее.
Мэттью посмотрел на бассейн у своих ног. Он достигал примерно девяти футов в диаметре, а глубину имел не более пяти футов. Вогнутое дно бассейна было выложено белым мрамором. Он смотрел в голубую воду, и ему почудились серебристые отблески. «Отражение?» — подумал он. Вглядевшись внимательнее, он заметил другие проблески. В этих блестящих, мерцающих силуэтах он узнал венерианских пираний и, внезапно протрезвев, отошел назад. Вода буквально кишела ими!
Почему человеку, пусть богатому, могущему позволить себе подобное чудачество, держать в ванной пираний с Венеры?
Эсхил указывал на дно бассейна. Шагнув вперед, Мэттью еще раз всмотрелся в странную голубую воду…
И увидел кости…
Внушающие суеверный ужас кости, обглоданные, очищенные от живой плоти. Белые кости почти одного цвета с мраморным бассейном. Бедренные кости, тазовые; голые ребра. Череп с темными глазницами. Кости пальцев, один из них все еще с кольцом — с кольцом, несущим фамильную печать.
Фамильную печать Дома Христопулоса.
Или, если взглянуть на нее глазами Эсхила, печать Дома Атрея…
Чувствуя тошноту, Мэттью отвернулся.
— Когда? — заставил он себя спросить.
Эсхил повернулся к нему. Когда андроид заговорил, его глаза замигали еще быстрее:
