Станция Финистер - [4]

В случае опасности станцию можно эвакуировать за сутки. А потом долго обживаться на новом месте: тщательная, кропотливая легализация, покупка жилья, оборудования и транспорта… Совет станции обсуждал и такую возможность. Есть укромные места — скажем, берега и острова Калифорнийского залива, карибское побережье Никарагуа. Но это — стресс, вынужденная смена образа жизни, потерянные годы, разрушенные судьбы детей.

— Надо связаться с теми, кто прислал фрагмент журнала, — обернулся Франсуа к Филиппу. — Сообщить, что мы готовы с ними встретиться. Здесь, на станции. Пусть приезжают со следующим катером из Уэйпы. Совет Финистер меня поддержит.

Филипп кивнул и начал составлять письмо на адрес электронной почты, что лежал в конверте с листом рукописи.

* * *

Де Ларра и Прендик приняли все меры предосторожности. Архив Моро был упрятан в ячейку хранилища ценностей при отеле, где они остановились; известили ближайших знакомых, что отправляются на Финистер, и справились в береговой охране, безопасен ли путь до станции. Они были готовы ко всему; ничто не могло застать их врасплох. Всю дорогу (а путь занял пять с половиной часов) адвокат ждал подвоха и с подозрением присматривался к экипажу.

Прендику, напротив, понравились эти высокие, ладные парни и девушки. Определённо, к англосаксам эти люди не принадлежали — скорее, к средиземноморской расе: смуглые, черноволосые, даже, возможно, с примесью азиатской крови. Особенно хороши были девушки в льняных шортах и блузах с короткими рукавами; на их шеях, оттеняя кожу, матово играл розовый жемчуг. Обычно такие милашки — в купальниках или топлесс — украшают обложки журналов и рекламные буклеты полинезийских курортов. Попытка завязать с ними знакомство закончилась неудачей: то ли Прендик вёл себя не по-курортному чопорно, то ли девицы были к нему равнодушны. Тогда он принялся любоваться берегами, жёлтыми над синей гладью. За проливом, отделяющим остров Принца Уэльского от материка, начались воды Кораллового моря.

Каэтано тоже внимательно разглядывал симпатичных морячек — без вожделения, но с затаённым желанием увидеть где-нибудь на их телах послеоперационные рубцы. Ничего!..

Станция показалась им почти безлюдной. Встречали их двое: знакомый Олстону директор Франсуа Гонсалес и молодой океанолог Филипп Вильбуа. И ещё собака — мощный, лохматый пёс медвежьего окраса, с короткой мордой и умными глазами.

— Надеюсь, вы понимаете, что ради вашего удобства мы не можем лишний раз посылать катер в рейс, — напомнил Гонсалес, объяснив, что именно он и его коллега Вильбуа уполномочены вести переговоры. — Если хотите, можете пожить у нас неделю, а если нет — к вашим услугам гидроплан, но вам придётся оплатить расход горючего и работу пилота.

— Мы отправимся в Уэйпу, когда достигнем соглашения, — неопределённо высказался Каэтано, — или если соглашение не состоится.

Он был не прочь как следует осмотреть станцию, но полагал, что им далеко не всё покажут. И отчего-то ему очень не нравился этот молчаливый бурый пёс.

Хозяева угостили их скромным, но сытным обедом, после чего перешли к делу.

— Мы готовы приобрести у вас рукописные материалы, образец которых вы представили. Ваша цена? — Гонсалес был спокоен и готов торговаться, но у Каэтано для него имелось особое предложение:

— Обмен. Мы бы хотели совершить обмен. Копию за копию. У вас есть рукописи S, у нас — рукописи Моро. Если договоримся о взаимно безопасных условиях, то мы пропустим через сканер или снимем цифровой фотокамерой ваши бумаги, а вы — наши.

Это был тот случай, когда роль денег играет информация. Но хотя Каэтано мог бы удовлетвориться и содержанием архива S, его намерения простирались куда дальше. Скажем, выманить этих экспериментаторов вместе с бумагами с их труднодоступной станции; это открывает богатые возможности для давления и шантажа. Можно потребовать экспертизы документов S на подлинность, деликатно пригрозить разоблачением — дескать, нам известно, что вы ставите опыты на людях. Наконец, предложить партнёрство. У Олстона широкие знакомства в лондонских деловых кругах, он найдёт инвесторов.

Однако Олстон решил сам ускорить события — роль статиста в замыслах де Ларры его не устраивала. В конце концов, архив Моро принадлежал ему!

— Господа, — вмешался он, — нам в общих чертах известно направление ваших работ. Ради Бога, не воспринимайте мои слова как упрёк, но нам кажется, что вы держите под сукном полезные изобретения. Вы не можете не знать, насколько сейчас на подъёме трансплантология! Десятки тысяч операций во всём мире! Это же колоссальный бизнес. Если мы объединим усилия… При нашей поддержке вы создали бы открытый центр по пересадке органов, заработали бы огромные деньги. Только представьте себе, какова потребность развитых стран в трансплантации! А реплантации конечностей?

— Всё это нам известно, — холодно ответил Франсуа.

— Наконец, есть и моральная сторона вопроса, — горячился Олстон, видимо, решив придать своим планам ореол благородства. — Мы сможем прекратить преступную торговлю органами!

— Боюсь, что вы скорее её расширите. На чёрном рынке, кроме почек и сердец, появятся конечности. Они, разумеется, более стойки при хранении и транспортировке, чем внутренние органы, но по-прежнему их будут брать у живых лиц и без согласия этих людей.