Стальная опора - [44]

Провожал их восторженный рев гномов. Первая маленькая победа осталась за ними. Пусть она ничего не решала, пусть она даже не говорила о начале битвы. На земле осталось лежать около десятка тилукменов — всадники так спешили, что даже не подобрали своих убитых.

Приближение тилукменов первым заметил дозорный Триги — тот самый племянник Нимли, молодости которого я удивлялся.

Нимли отправил его вскарабкаться повыше на скалы и следить оттуда за приближением неприятеля.

— Едут, едут, — закричал Тригги, зачем-то еще и размахивая рукой. Был он не так высоко, чтобы мы его не услышали.

Я всмотрелся в горизонт. Минут через пять голова тилукменской колонны появилась в моем поле зрения.

— Пора взводить камнеметы? — это Раста. В ожидании прибытия тилукменов, он тоже вскарабкался на бастион.

— Рано еще. Им рысить сюда не менее получаса. Так что можешь не торопиться. Отправляйся к своим машинам, проверь все ли там готово. Я тебе подам сигнал, когда придет пора.

Раста исчез. Уверен, что у него и так все в порядке. И все-таки пусть лучше будет при деле — оно поможет ему в ожидании.

Тилукмены миновали таможенный пост. Сигнал номер один прозвучал. При его получении гномы должны были начать взводить привода камнеметов.

Да, сигнал прозвучал несколько громче, чем ожидалось. Да что там! Он прозвучал гораздо громче. А дело было вот в чем. Минут за пятнадцать до того, как подавать сигнал, меня посетила мысль, на мой взгляд, удачная.

— Мастер Лойда, — позвал я старшего трубача, — где те гигантские трубы, что были сделаны первоначально?

Трубы, издающие жуткий рев, были нами заменены на их уменьшенные копии, чтобы не оглушить случайно гномов, отрабатывающих маневры перестроения.

— Здесь, мастер Вик. Они у меня всегда под рукой.

— Так доставайте. Пришло время пустить их в ход.

Пожалуй, некоторые гномы будут удивлены, особенно из числа тех, кто не слышал этот ужасающий рев, да и Расту я не предупредил с помощью чего собираюсь подавать сигналы. Ладно, гномы к сигналам трубы привыкли, а вот для тилукменов это будет сюрпризом. Хотелось бы думать, что неприятным. Нагнать страху на врага половина успеха.

Трубы проревели подобно раскату грома или реву голодного дракона. Почему голодного? А попробуйте не кормить его недельку, вопросы отпадут сами собой. Это так, в порядке предположения. Рев сигнальных труб достиг своей цели пусть отчасти, но поубавив спеси у разведывательного отряда тилукменов.

Правильно, нечего им здесь разведывать. Быть может, развернутся и подождут подхода остальных сил? Не развернулись. Постояв немного, тилукмены двинулись вперед. Хорошо, что по дороге, видимо, не считают такое расстояния опасным для себя. Зря. Копыта тилукменских коней сбили положенную поперек дороги сухую ветку. Пора. Я подал сигнал трубачам, трубный рев снова заполнил собой долину. Этот сигнал был другим — сигнал к открытию беглого огня тремя баллистами. Был предусмотрен и третий сигнал, по которому в действие приводились все взведенные камнеметы, но я надеялся, что он не понадобится. Залп получился удачным, снеся голову колонны, он заставил тилукменов остановиться. Нет, все-таки они совершенно не знакомы с действием метательных машин — им следовало рассеяться по полю при первом же нашем выстреле, они медлили, позволив тем самым произвести баллистам еще один залп. Да и где бы им было научиться? На империю они не нападали, а больше с метательными машинами столкнуться им было негде.

Спохватились они, впрочем, быстро. Подхватили своих раненых и ретировались. Третий залп угодил в пустоту. Я подал сигнал отбоя, ни к чему просто так в небо стрелять. Неплохой итог. Нет, я имел в виду вовсе не десяток тилукменов, оставшихся на поле боя неподвижными. И не бьющихся в судорогах трех коней. Как я не люблю войну. Затевают ее люди, а расплачиваться приходится, в том числе и ни в чем неповинным лошадям. Разумеется, это я не мог считать своей победой. Победой было то, что мы не позволили разведке тилукменов приблизиться слишком близко.

Я взглянул на стоящего рядом со мной Нимли. Взгляд его был прикован к бьющимся на дороге лошадям. Более того, этот взгляд был полон боли.

— Нимли! Нимли! — я толкнул гнома в плечо, чтобы привлечь внимание. — Нимли, это война. И выбора у нас нет, мы или тилукмены.

— Да, но причем здесь кони?

Если б я знал.

— По-другому не получится. К сожалению, тилукмены не ходят пешком. Вот что, отыщи кого-нибудь, кто разбирается в лошадях, или хотя бы в быках. Пусть сходят, посмотрят, что там с лошадьми. Можно ли им помочь? Если нет, то пусть добьют. Для прикрытия отправь первую сотню из желтой тысячи.

— Спасибо, — сказал Нимли вполголоса.

Я сжал его плечо. Сам не люблю бессмысленных мучений животных. Люди? У людей по крайней мере бывает выбор. У тилукменов он точно был. Лошадям же выбирать не приходится.

Знаю, все знаю. И то, что в битве придется пасть людям и гномам, да и тысячи лошадей тилукменов вовсе не останутся невредимыми. Да, жизни гномов этой долины потянут на незримых весах больше, чем тилукменские кони. Кто бы спорил? У меня лишь один вопрос. Почему именно мне приходится решать, в какую сторону должна качнуться чаша. Как я не люблю войну. Были ли у меня сомнения? Нет, их не было. Но от этого на душе не становилось менее скверно.