Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948 - [46]

«Спустя некоторое время, осенью 1945 года, я написал письмо в ЦК партии с подробным изложением тревожного положения, сложившегося в области науки и опытного строительства. В декабре 1945 года это письмо послужило предметом неоднократного, подробного обсуждения в Центральном Комитете партии и правительстве. Здесь было решено во избежание отставания, особенно в области реактивной авиации, принять срочные меры по улучшению опытного строительства новых типов самолетов, двигателей, оборудования и оказанию широкой помощи научно-исследовательским институтам.

Между прочим, в это время была предпринята неудачная попытка подменить проведение радикальных мероприятий копированием в серии немецкого реактивного самолета МЕ-262. На одном из совещаний у Сталина при обсуждении вопросов работы авиационной промышленности было рассмотрено предложение наркома А. И. Шахурина о серийном производстве захваченного нашими войсками трофейного реактивного истребителя “Мессершмитт-262”.

В ходе обсуждения Сталин спросил, знаком ли я с этим самолетом и каково мое мнение. Я ответил, что самолет МЕ-262 знаю, но возражаю против запуска его у нас в серию, потому что это плохой самолет, сложный в управлении и неустойчивый в полете, потерпевший ряд катастроф в Германии… Я заметил также, что если будем копировать “Мессершмитт”, то все внимание и ресурсы будут мобилизованы на эту машину и мы нанесем большой ущерб работе над отечественными реактивными самолетами»[233].

Удивительно, но в мемуарах Шахурина мы найдем некий аналог этой ситуации. Просто ее копию. В двух словах, она такова: Сталин считал самолет Ту-2 плохим и, долго не получая информации о его испытаниях, приказал Шахурину снять его с производства. При этом сам нарком, наоборот, видел перспективы для машины Туполева и просил подождать. Но когда вождь отдал прямой приказ, то он его выполнил. А дальше произошла очень любопытная сцена.

«Примерно часов в пять-шесть вечера меня вызвали к Сталину. Вхожу в кабинет. Сталин один. На длинном столе, покрытом синим сукном, лежит экземпляр акта испытаний Ту-2.

– Оказывается, хвалят машину. Вы читали?

– Да, читал. Зря сняли самолет с производства. И сколько я упреков от вас получил.

– И все-таки вы неправильно поступили, – вдруг сказал Сталин.

– В чем?

– Вы должны были жаловаться на меня в ЦК.

Сказал и пошел дальше по кабинету, попыхивая трубкой. Это не было шуткой с его стороны. Он говорил вполне серьезно и для того момента, может быть, искренне»[234].

Фактически Сталин признал правоту Шахурина и свою ошибку. А вот с общим направлением развития реактивной авиации проблема стояла посерьезнее, и 29 декабря 1945 года Сталин на совещании предложил снять Шахурина с занимаемой должности. При этом – поручив ему самому найти себе преемника. В начале апреля 1946 года последовали аресты[235]. Предложение Сталина последовало после беседы с Яковлевым, который не только был сталинским любимцем, но и некоторое время работал заместителем наркома авиастроения Шахурина. На этот пост его рекомендовал сам Сталин в момент назначения нового наркома.

Дело было так: в январе 1940 года А. И. Шахурин работал секретарем обкома партии в Горьком (Нижнем Новгороде). К авиастроению отношения никакого не имел. И вдруг – срочный вызов в Москву. Приезд в Кремль.

«В кабинете находились Сталин, Молотов, Ворошилов и другие члены Политбюро. Все, кроме Сталина, ходившего по комнате, сидели. Сталин предложил нам сесть и некоторое время молча продолжал ходить. Потом остановился около меня и сказал:

– Мы хотим назначить вас наркомом авиационной промышленности. Нужны свежие люди, хорошие организаторы и знающие к тому же авиационное дело. Как вы на это смотрите?

Предложение было неожиданным. Я не знал, что сказать. Ответил: вряд ли справлюсь с этим делом. Тем более в Горьком я недавно, работать там интересно, есть немало планов на будущее, которые хотелось бы осуществить.

– Вон какой областью руководите и тут справитесь, – добродушно заметил Ворошилов… В это время к Сталину подошел его секретарь Поскребышев и что-то доложил. Сталин сказал:

– Пусть заходит!

Поскребышев вышел и вернулся с молодым человеком в военной форме. Обращаясь ко мне, Сталин спросил:

– Вы знакомы?

– Нет, – ответил я.

– Тогда познакомьтесь. Это конструктор Яковлев. – И показал на меня:

– А это новый нарком авиационной промышленности товарищ Шахурин.

Я понял, что вопрос о моем назначении решен. Сталин спросил меня:

– Сколько вам лет?

– Тридцать пять, – ответил я[236].

– Ну вот видите, – бросил он Яковлеву, – какой молодой у вас нарком. Это хорошо…

Подойдя снова ко мне, Сталин сказал:

– Товарищ Яковлев будет вашим заместителем по опытному самолетостроению. О других заместителях поговорим потом…»[237]

После ареста Шахурина и некоторых других деятелей, 11 апреля 1946 года, Сталин разослал своим ближайшим соратникам по Политбюро, секретарям ЦК партии, а также руководителям армии и военной промышленности письмо о раскрытии антигосударственного заговора. В результате которого в годы войны «фронт получал недоброкачественные самолеты… и расплачивались за это своей кровью наши летчики»