Среди тибетцев - [24]

Доктор Маркс уехал на третий день после того, как мы посетили монастырь Хемис, самый богатый в Ладакхе, на принадлежащей ему обширной территории установлено множество чод-тенов из серебра и золота высотой до тридцати футов, к одному из многочисленных залов ведут серебряные ступени, покрытые позолотой и инкрустированные драгоценными камнями, а в убранстве использовано множество изящных украшений из меди и бронзы. Хемис считается главной достопримечательностью Ладакха, в нем проживает около трехсот лам, а территорию украшает множество прекрасных и живописно расположенных зданий.

В районе деревни Упши¹³⁰, после дневного перехода по раскаленному гравию, я оставила позади стремительный оливково-зеленый Инд, вдоль которого следовала от моста Кхалси, в месте, где в него вливаются бурные воды Упши, несущиеся через настолько узкое ущелье, что тропу, идущую вдоль края пропасти, пришлось расширять и укреплять жердями. Большой обвал снес некоторые участки тропы, так что нам предстояло несколько раз пересечь реку вброд. По слухам, это было очень опасно, буквально накануне несколько мулов унесло течением и они утонули, бурный поток поглотил немало грузов и унес жизнь одного местного путешественника. Мой караван отправился в путь на рассвете, чтобы пересечь реку в месте с самым низким уровнем воды и подняться в ущелье, представляющее собой абсолютно лишенную растительности расселину в блестящих скальных породах с фантастически слоистой структурой. Когда мы в первый раз переходили реку вброд, Мандо сбило с ног и отнесло немного ниже по течению. У второго брода поток был настолько бурным и глубоким, что караван с ценным грузом стоял там уже два дня, не решаясь на переправу. Мои лахули, которые никогда не отличались особой выносливостью, уселись на землю, рыдая и колотя себя в грудь. Вьючные животные ― самое ценное, что у них есть, а в «злой» реке, по их словам, живет «демон», парализующий ноги лошадей. Большой опыт путешествий и общения с жителями Востока научил меня преодолевать трудности самостоятельно. Я подозвала двух стоявших на противоположном берегу мужчин, им удалось перейти реку, шатаясь и держа друг друга под руку. Тогда я взяла две крепкие веревки, которые всегда вожу с собой, одной из них я обвязала двух мужчин, привязав свободный конец к поводу Гьялпо, а другой ― Мандо и проводников, велев им держаться за крепкие ремни, прикрепленные к седлу сзади. Такой компактной группой мы благополучно преодолели неистовый и парализующе ледяной поток. А затем аналогичным образом переправили на другой берег всех вьючных животных, и лахули на радостях принялись возносить хвалу своим богам.

В Гья¹³¹, последней на территории Ладакха пустынной деревне, я застала за работой натуралиста, которого уже дважды встречала прежде, и продолжила путешествие в его дружеской компании. Одиннадцатидневный переход через безлюдную пустыню прошел гладко. Читатель, вероятно, уже понял, что высота всех долин Инда, Шайока и Нубры, занимающих большую часть провинции Ладакх, составляет не менее 9 500 футов, на остальной территории вздымаются покрытые ледниками и снежными полями отвесные горы высотой от 18 000до 25 000 футов, а деревни в этих краях построены в основном на аллювиальной почве, где существует возможность орошения. Однако у района Рупчу есть свои особенности.

Гья и Дарча¹³², первую деревушку округа Лахул, разделяют три огромных перевала: Таглунг (18 150 футов), Лахаланг (17 500 футов), и Баралача (16 000футов), главную трудность при подъеме на них представляет чрезвычайно разреженный воздух. Горы этого региона имеют высоту от 20 000до 23 000футов, они редко бывают отвесными или живописными, за исключением, пожалуй, двух громадных красных остроконечных скал, охраняющих перевал Лахаланг, однако это не самостоятельные образования, а чудовищные, иссушенные солнцем выступы разрушенных гор. Между перевалами на высоте от 14 000до 15 000футов раскинулись замечательные плато, где с удовольствием устраивают привалы караваны. Здесь мало постоянных рек или ручьев, вода в озерах соленая, кое-где на плато и у родников встречается скудная растительность, главным образом душистые травы, однако в целом Рупчу ― это засушливая гравийная пустыня, которую населяют не более пятисот кочевников. За десять дней пути по верховым тропам, на создание которых было затрачено немало труда, единственными свидетельствами присутствия человека были едва заметные следы, оставленные караванами, и грубые каменные валы, за которыми путешественники могут укрыться от ветра. Стада грациозных и прекрасных киангов¹³³, которых одни натуралисты относят к диким лошадям, а другие ― к диким ослам, совершенно спокойно пасутся на расстоянии выстрела от тропы. Прежде я считала Ладакх ветреным, но настоящая родина ветров ― Рупчу, поэтому передвигаться следует только в самое тихое время. К счастью, ветер поднимается как по расписанию: ровно с девяти часов утра до половины третьего дня дует южный или юго-восточный ветер, а с девяти часов вечера до пяти утра ― северный или северо-восточный. Полная тишина ― большая редкость. Сильно разреженный воздух, несущийся с огромной скоростью, лишает путешественника возможности дышать, мгновенно обветривает кожу на лице и руках, а также парализует вьючных животных. Ни человек, ни зверь не в силах противостоять этой стихии. Лошади обращаются в бегство и сбиваются в кучу, а люди строят стену из багажа и укрываются с подветренной стороны. Не менее страшен испепеляющий жар солнечных лучей. На перевале Лахаланг, на высоте более 15 000метров, температура достигала 152 градусов по Фаренгейту, что всего на 35 градусов ниже точки кипения воды в том же регионе, которая составляет 187 градусов по Фаренгейту. Впрочем, температура ставит рекорды не только днем, ночью она круглый год опускается ниже точки замерзания, даже в августе разница температур за двенадцать часов нередко превышает 120 градусов по Фаренгейту! Как бы то ни было, кочевникам Рупчу столь экстремальный климат по душе, они считают, что Лех следует посещать только зимой, а долины Кулу и Кашмир, по их мнению, и вовсе малярийные болота!