Среди кочевников Северной Австралии - [35]
Иногда дудки и колотушки заканчивают свою партию раньше, и запевала повторяет какую-нибудь фразу без аккомпанемента, завершая песню долгой высокой нотой. Манера исполнения и мелодия зависят от фантазии запевалы. Кроме двух или трех фраз, песня состоит из отдельных, но относящихся к одной теме ключевых слов. Слова песни и такт меняются при каждом ее исполнении.
ТЕМПЕРАМЕНТ
Аборигены — беззаботный народ, они любят повеселиться и посмеяться. Молодежь все время шутит и развлекается, а мужчины во время обрядовых пантомим без устали поют и танцуют, изображая птиц и зверей.
Юленгоры не умеют контролировать и сдерживать свои чувства. В стойбищах часто раздается плач и вой, но это не значит, что аборигены — плаксивый и скучный народ. Если сын или дочь на некоторое время ушли куда-нибудь, этого достаточно, чтобы мать завыла. К ней присоединяются и другие женщины, и голосят они час, а то и больше. Когда семья покидает стойбище, осиротевшие родственники воют на протяжении нескольких ночей. К таким традиционным плачам привыкают и почти не обращают на них внимания.
Через год после нашего приезда в Йирркала аборигены праздновали возвращение трех молодых юленгоров, отбывших в Дарвине трехгодичный срок заключения. Родственники привели их в стойбище. Все уселись, несколько минут длилось неловкое молчание, но вдруг женщины заголосили, не в силах скрыть бурную радость. Их поддержали и мужчины. Плакал старик — отец орды, его страстные басистые вопли покрывали многоголосый вой семей его сыновей и внуков. До рассвета продолжалось «веселье»: тут были и слезы радости, и кровопускание, и песни, и пляски.
Аборигены считают, что чувства «живут» в желудке. Поэтому слова, обозначающие эмоции, ассоциируются у них с названиями процессов, происходящих в желудке. Гнев, возмущение и ревность определяются одним словом: ngoi-mari-buna, что означает «желудок кипит».
Удовольствие, радость и счастье тоже зависят от состояния желудка, который «успокаивается», когда человек узнает хорошие новости. Когда абориген видит врага, его желудок «закипает» и гнев поднимается, но если враг говорит, что пришел мириться, то гнев спадает и желудок успокаивается, «как море после бури». Печаль и сожаление тоже поднимаются из желудка. Страх подступает к горлу и душит человека. Юленгорам знакомо чувство, когда «сердце уходит в пятки». Любовь отца к сыну или матери к своим детям рождается в глубине чрева. Мне вспомнилось старое библейское сказание о том, как Иосиф наконец встречается со своими вероломными сводными братьями. Он молчал, «ибо всем нутром своим стремился к младшему брату».
Многие считают, что у аборигенов нет привязанности и любви друг к другу. Это не так. Их чувства искренни и глубоки, и проявляются они открыто на каждом шагу.
Первое посвящение в жизни восьми-десятилетнего мальчика завершается обрядом обрезания. Чаще всего для участия в этом обряде собирается несколько орд. Это событие волнует всех. Женщины, девушки и дети сидят, трепеща от страха, в тени деревьев, пока родственники-мужчины разрисовывают посвящаемых затейливыми тотемическими узорами, надевают им на руки браслеты и вешают на шею украшения. Иногда мальчикам дают нож или стальной томагавк. Когда наступает время обряда, посвящаемых ведут на заранее выбранную площадку. Мужчины начинают петь и плясать, постепенно ускоряя темп, потом все вместе ласково и нерешительно подталкивают мальчиков к мужчинам, которые берут их на руки. Женщины, окружив кольцом тесно сгрудившихся мужчин, танцуют и голосят псе громче и громче. Некоторые делают порезы на голове, подружки посвящаемых плачут, спрятавшись за деревья, и царапают себе грудь острыми ракушками. Часто операцию поручают юленгору-гостю. Иногда она затягивается, так как «хирург» орудует каменным ножом или наконечником копья. Даже истошные крики мужчин не могут заглушить воплей жертвы.
Если кто-нибудь заболеет, родственники ни на шаг не отходят от него. От их назойливого сочувствия страдалец иногда начинает стонать и метаться. Если больной лежит при смерти, родственники заботливо отгоняют от него мух и с самыми добрыми намерениями укутывают мягкой корой, чтобы он согрелся, отчего тот еще больше задыхается. Когда больной умирает, родственников охватывает неистовое, неописуемое отчаяние: с пронзительными криками женщины бросаются на землю, бьют себя по голове острыми камнями и раковинами, громко и исступленно воют.
Как известно, египтяне строили пирамиды, чтобы заточить в них мумии, у нас останки национальных героев хоронят в великолепных гробницах, под кладбища отводят тысячи квадратных миль земли и на память об умерших храпят прядь волос. Арнхемлендцы же аккуратно завертывают кости умершего в кору и носят их с собой вместе со своим имуществом. Особенных хлопот такой груз не доставляет, ведь кости весят всего лишь несколько фунтов. Это своеобразное проявление любви к умершему. В больших ордах не проходит и дня, чтобы какая-нибудь женщина не развернула кости своего ребенка и не поплакала над ними вместе со своими родственницами.
Характер аборигена формируется в детстве. Аборигены сами не замечают, какое влияние они оказывают на характер своих детей. Они балуют их, и с десятилетними ребятами обращаются так же, как с малышами. Матери выполняют все их капризы, отказывая себе в самом необходимом. После тяжелого дня поисков женщина тащит пищу, воду, огромную вязанку хвороста и сверх того четырех-пятилетнего ребенка. Не в силах пройти последние сто метров, она в изнеможении опускает ребенка на землю. Но малыш не хочет идти сам, он падает на землю, дрыгает ногами и кричит без слез до тех пор, пока мать не вернется и не возьмет его.
