Средь тяжкого труда и скорби - [16]

Канир знал Лейчарна более двадцати лет. Это была одна из причин, по которой он был убежден, что именно террор, а не личная вера, сделал этого архиепископа таким ярым приверженцем Храма. И еще одной причиной такого рвения было то, что Лейчарн прекрасно понимал, что в отличие от Жаспара Клинтана, Стонар и реформисты вряд ли будут пытать своих оппонентов или сжигать их заживо из-за доктринальных разногласий, что делало гораздо более безопасным бросать им вызов.

Позиция Лейчарна также не была уникальной. Вся церковная иерархия Сиддармарка находилась в состоянии, которое можно было назвать только острым расстройством. Лично Канир считал, что «полный хаос», вероятно, был ближе к цели.

По меньшей мере треть — и, вполне возможно, ближе к половине — церковных священнослужителей бежали к сторонникам Храма. Потери были значительно выше среди более старшего духовенства, при этом гораздо более высокий процент молодых священников, верховных священников и младших епископов открыто придерживался реформистской позиции. Это оставило слишком много дыр на очень высоких должностях, что во многом объясняло беспорядок. Стонар, Фардим и другие прелаты и старшие священники в провинциях, которые оставались верными республике, яростно трудились, чтобы восстановить хотя бы какой-то порядок, к сожалению, в то же время у них было немало других неотложных забот. К еще большему сожалению, существовала большая неопределенность относительно того, насколько далеко в направлении реформизма готова была зайти церковь Сиддармарка в целом. В республике хватало реформистских настроений еще до «Меча Шулера», и эксцессы сторонников Храма, которые спланировали и осуществили нападение Клинтана, заметно ужесточили отношение и усилили эти реформистские настроения. Когда дело доходило до выбора сторон, зверства, как правило, давали… проясняющий эффект. Тем не менее, даже некоторые из самых восторженных реформистов не решались активно присоединиться к раскольнической церкви Чариса. Даже сейчас это было слишком далеко для многих, и они отчаянно пытались найти какой-нибудь дом на полпути между Храмом и Теллесбергским собором.

Удачи им в этом, — сухо подумал Канир. — Это был вопрос, над которым он довольно много думал — и посвятил много своих усилий — во время своего собственного изгнания в Сиддар-Сити. Чего бы они ни хотели, в конце концов им придется выбирать между поиском пути домой в Зион или принятием неизбежного завершения шагов, которые они уже предприняли. И правда в том, что чарисийцы были правы с самого начала. Храмовая четверка может быть теми, кто искажает и извращает Мать-Церковь в данный конкретный момент, но если эта Церковь не будет реформирована — реформирована таким образом, чтобы помешать любой будущей храмовой группе захватить ее, — их слишком скоро заменит кто-то другой. Более того, если колеблющиеся не решатся принять Чарис, они неизбежно падут в Храм, и пока жив Жаспар Клинтан, ни для кого из них не будет никакого пути «домой».

Он пришел к этому выводу давным-давно, еще до того, как Клинтан вырезал всех его друзей и коллег из круга реформистски настроенных викариев и епископов Самила Уилсина. Ничто из того, что он видел с тех пор, не поколебало его, и он провел большую часть своего времени во время изгнания из Гласьер-Харт, работая над поддержкой сторонников Чариса в реформистских сообществах в Старой провинции, в столице и вокруг нее. Фардим был одним из церковников, которые очень осторожно работали с ним в этом начинании, что было большой частью его приемлемости в глазах Стонара.

И не повредит, что у него также была рекомендация «Эйвы», — подумал Канир, слабо улыбаясь при мысли о грозной женщине, которая когда-то была известна как Анжелик Фонда… среди прочего. — На данный момент она, вероятно, имеет больше влияния на Стонара, чем практически любой уроженец Сиддармарка. В конце концов, без нее он был бы мертв!

— Знаешь, Гарт, — сказал он вслух, — технически архиепископ Данилд не имеет надо мной никакой власти без подтверждения его возведения в сан предстоятеля всего Сиддармарка советом викариев, которое, как я почему-то думаю, он не получит в ближайшее время. Однако, даже если каким-то чудом это произойдет, никто, кроме самого великого викария, не имеет полномочий, необходимых для лишения архиепископа его кафедры или приказа ему не возвращаться в свою архиепископию. И при всем уважении к лорду-протектору, ни один мирянин, независимо от его гражданской должности, также не имеет такой власти.

— Ну, если память меня не подводит, ваше преосвященство, великий викарий назначил вам замену в Гласьер-Харт довольно давно, — парировал его непочтительный секретарь. — Так что, если мы собираемся беспокоиться о том, чтобы подчиниться его власти, а не власти архиепископа Данилда, нам, вероятно, следует развернуться и отправиться назад прямо сейчас.

— Я просто указывал на то, что то, с чем мы здесь сталкиваемся, является чем-то вроде вакуума власти, — сказал Канир с величайшим достоинством. — Ситуация, в которой линии власти стали… запутанными и размытыми, требующими, чтобы я действовал так, как мне подсказывают моя собственная вера и понимание.