Глава 1
ФЕВРАЛЬ, Год Божий 895
Острова Потерпевших кораблекрушение, Великий Западный океан;
Императорский дворец, город Черайт, королевство Чисхолм;
и кабинет Эдвирда Хаусмина, Делтак, королевство Старый Чарис
Ночи не стали намного темнее, размышлял Мерлин Этроуз, стоя и глядя в затянутое облаками грозовое небо. Сквозь эти облака не было видно ни звезд, ни луны, и, хотя в южном полушарии Сейфхолда стояло лето, острова Потерпевших кораблекрушение находились почти в четырех тысячах миль от экватора на планете, средняя температура которой была несколько ниже, чем на Старой Земле. Для начала. Это делало «лето» чисто относительным понятием, и он снова задался вопросом, как острова получили свое название.
Их было четыре, и по отдельности ни один из них никогда не имел собственного имени. Самый большой простирался в длину чуть меньше чем на двести пятьдесят миль; самый маленький был едва ли двадцать семь миль длиной; и, кроме нескольких видов арктических виверн и тюленей (действительно напоминавших земные виды с тем же названием), заполнявших немногочисленные пляжи, он нигде не видел признаков другой жизни ни на одном из них. Ему вполне верилось, что любой корабль, который когда-либо приближался к бесплодным, крутым вулканическим вершинам, поднимающимся из глубин Великого Западного океана, умудрялся разбиться. Чего он не мог понять, так это того, почему кто-то вообще оказался поблизости, и как могли остаться выжившие в кораблекрушении, чтобы впоследствии назвать острова.
Он знал, что им не дали названий команды терраформирования, которые поначалу готовили Сейфхолд для проживания людей. У него был доступ к исходным картам Пей Шан-вэй, где эти жалкие глыбы изверженных пород, песка и гальки, подвергавшиеся воздействию непогоды и ветра, не были поименованы. На самом деле по всей планете все еще было разбросано довольно много безымянных объектов недвижимости, несмотря на подробные атласы, которые были частью священного писания Церкви Господа Ожидающего. Однако их было гораздо меньше, чем в момент гибели Шан-вэй и других живших в Александрийском анклаве, и ему показалось интересным (в историческом смысле), что из этого получило свое название после того, как рассеяние привело к переводам со стандартного английского языка потомков колонистов на нынешние диалекты Сейфхолда.
Однако он был здесь не для того, чтобы проводить этиологические исследования в области планетной лингвистики, и, повернувшись спиной к воющему ветру, еще раз осмотрел последний из излучателей.
Устройство было примерно в половину его роста и четыре фута в поперечнике, в основном безликая коробка с парой закрытых панелей доступа, по одной с каждой стороны. Было довольно много других подобных устройств — некоторые немного больше, большинство примерно того же размера или меньше — разбросанных по четырем островам, и он открыл одну из панелей, чтобы изучить светящиеся светодиоды.
Конечно, на самом деле ему не нужно было этого делать. Он мог бы использовать свой встроенный комм, чтобы проконсультироваться с искусственным интеллектом (ИИ), известным как Филин, который в любом случае будет проводить большую часть этого эксперимента. И на самом деле ему не нужны были светодиоды, ведь пронизанная бурей тьма была ясным днем для его искусственных глаз. В том, чтобы быть мертвым в течение тысячи стандартных лет или около того, были некоторые преимущества, включая тот факт, что его тело персонального интегрированного кибернетического аватара (ПИКА) было невосприимчиво к таким мелочам, как переохлаждение. Он стал ценить эти преимущества во многих отношениях глубже, чем когда-либо с тех пор, как живая, дышащая молодая женщина по имени Нимуэ Албан лишь изредка пользовалась своей ПИКОЙ, что не мешало ему иногда скучать по этой молодой женщине с ноющей, невосполнимой потребностью.
Он отбросил эту мысль в сторону — не без труда, но с отработанным мастерством — и закрыл панель, удовлетворенно кивнув. Затем он вернулся по равнине к своему разведывательному скиммеру, хрустя камнями под ногами, поднялся по короткому трапу и устроился в кабине. Мгновение спустя он поднимался на антигравитации, турбины компенсировали натиск пронизывающего ветра, когда он быстро поднялся на двадцать тысяч футов. Он прорвался сквозь облачность и поднялся еще на четыре тысячи футов, затем выровнялся в более разреженном, гораздо более спокойном воздухе.
Здесь, наверху, над бурей, было много лунного света, и он смотрел вниз, упиваясь красотой черных и серебристых вершин облаков. Затем он глубоко вздохнул — чисто по привычке, а не по нужде — и заговорил.
— Хорошо, Филин. Активировать первую фазу.
— Активирую, лейтенант-коммандер, — сказал компьютер из своей скрытой пещеры у подножия самой высокой горы Сейфхолда, почти в тринадцати тысячах миль от нынешнего местоположения Мерлина. Сигналы между разведывательным скиммером и компьютером ретранслировались от одной из самонаводящихся автономных разведывательно-коммуникационных (СНАРК) платформ, которые Мерлин развернул на орбите вокруг планеты. Эти хорошо замаскированные снарки на термоядерной энергии были самым смертоносным оружием в арсенале Мерлина. Он весьма полагался на них, и они предоставили ему и горстке людей, знавших его секрет, возможности связи и разведки, с которыми не должно было сравниться ничто другое на планете.
