Средь тяжкого труда и скорби - [15]

.VI

Река Сиддар, провинция Шайло, республика Сиддармарк

— Не могли бы вы вернуться внутрь, ваше преосвященство?

Архиепископ Жасин Канир оглянулся через плечо на гораздо более молодого человека, который стоял во дворе гостиницы, уперев руки в бока и свирепо глядя на него. Дыхание молодого человека вырывалось облачком пара, когда он раздраженно вздохнул, увидев нарочито пустое выражение лица своего начальника. Ледяной ветер, пронесшийся по плоскому серому льду реки Сиддар, почти мгновенно разорвал облачко на куски, на что Канир намеренно не обратил внимания.

— Я просто хотел глотнуть свежего воздуха, Гарт, — мягко сказал он.

— Свежий воздух, не так ли? — Отец Гарт Горджа, личный секретарь и помощник Канира, убрал руки с бедер, чтобы должным образом воздеть их в воздух. — Если бы этот воздух был немного свежее, он превратил бы вас в сосульку, как только вы вдохнули, ваше преосвященство! И не думайте, что я пойду назад и буду обсуждать вашу глупость с мадам Парсан, когда это произойдет. Она приказала мне позаботиться о вас, а стоять здесь, пока вы не простудитесь, — это не совсем то, что она имела в виду!

Канир слабо улыбнулся, задаваясь вопросом, когда именно последние остатки контроля над его собственным домом выскользнули из его пальцев. Со стороны всех них было любезно притворяться (по крайней мере, перед другими), что они все еще подчиняются ему по таким незначительным вопросам, как то, хватит ли у него ума укрыться от дождя или холода, но на самом деле они никого не обманывали.

— Я не собираюсь «умирать от простуды», Гарт, — терпеливо сказал он. — И даже если бы это было так, мадам Парсан — справедливая женщина. Она вряд ли смогла бы поддержать мое упрямство против тебя. Особенно с таким количеством свидетелей, готовых дать показания, как вы абсолютно неустанно уговаривали меня вести себя лучше.

— Я не «ворчу», ваше преосвященство. — Отец Гарт с хрустом пробирался к нему по покрытому коркой снега двору гостиницы, стараясь не улыбаться. — Я просто рассуждаю с вами. Признаю, иногда против воли, но всегда с величайшим уважением. А теперь, не могли бы вы, пожалуйста, затащить свою почтенную, высокоуважаемую, священную и посвященную в сан задницу внутрь, где тепло?

— Могу я сначала хотя бы дойти до конюшни? — Канир склонил голову набок. — Я хочу посмотреть, как продвигаются дела с восстановлением того коня.

— Я только что сам разговаривал с ними, ваше преосвященство. Они говорят, что это должно быть сделано к ужину. А это значит, что следующим утром после завтрака мы сможем тронуться в путь. Я должен признать, что мое сердце не разбивается при мысли о том, что мы не сможем усадить вас у костра сегодня днем, а оставить вас под крышей сегодня вечером и накормить горячей едой утром, прежде чем отправиться дальше. — Он поднялся на веранду вместе с архиепископом и скрестил руки на груди. — И теперь, когда вы получили это заверение, пожалуйста — я серьезно — вернитесь внутрь, где тепло, ваше преосвященство. Саманта недовольна тем, как вы вчера кашляли, и вы знаете, что обещали слушать ее, прежде чем мадам Парсан, лорд-протектор, и архиепископ Данилд разрешили вам пойти с нами.

Канир насмешливо склонил голову набок, услышав этот особенно коварный удар. Саманта Горджа оставила своего маленького сына Жасина в Сиддар-Сити, чтобы сопровождать своего мужа — и Канира — обратно в Гласьер-Харт [в четвертой части цикла у Горта и Саманты Горджа было уже трое малых детей, и Жасин был первенцем]. Правда, Жасин находился на личном попечении Эйвы Парсан, одной из самых богатых женщин во всем Сейфхолде, которой можно было доверить охранять его, как скакуну с единственным детенышем, но она все равно оставила его позади. И она сделала это, потому что они с мужем считали себя детьми, которых у Канира никогда не было. Они наотрез отказались позволить ему отправиться в путешествие без них… и особенно без навыков Саманты как целительницы. Она никогда не давала обетов как сестра-паскуалат, но ее интенсивно обучали в ордене, и она была полна решимости использовать это обучение, чтобы сохранить жизнь несомненно хрупкому архиепископу, которого она любила.

Конечно, в сложившихся обстоятельствах она, скорее всего, найдет этим навыкам другое применение. Уродливое, которое он ни за что на свете не выставил бы ей напоказ, и выражение его лица потемнело при этой мысли. Не то чтобы это была его идея или даже Гарта в данном случае. Нет, это была Саманта, и ее было не переубедить. Она всегда была упрямой, как длинный день, даже когда ее святая мать была простой прежней экономкой отца Жасина. Он никогда не мог заставить ее делать то, чего она не хотела, и на этот раз ей помогли. Огромная помощь, учитывая то, как лорд-протектор и Эйва Парсан — и этот молодой выскочка Фардим! — сделали включение личного целителя не подлежащим обсуждению условием своего согласия позволить ему совершить поездку.

Конечно, по правде говоря, он был значительно старше архиепископа Данилда Фардима, новоиспеченного архиепископа Сиддармарка. Предыдущим архиепископом — единственным законным архиепископом, насколько это касалось официальной иерархии Церкви Ожидания Господнего, — был Прейдуин Лейчарн, но Лейчарн имел несчастье оказаться в ловушке в Сиддар-Сити, когда «Меч Шулера» Клинтана не смог захватить столицу. Это был лощеный, благородного вида седовласый мужчина, до мозга костей идеальный архиепископ, но он был абсолютно фанатичным приверженцем Храма — не столько из-за силы своей веры, по мнению Канира, сколько из-за страха перед Жаспаром Клинтаном. Он отказался иметь какое-либо отношение к «вероотступническому и предательскому правительству» Стонара после своей поимки и осудил любого члена духовенства, который сделал это, как неверного, вероломного слугу Шан-вэй.