Справедливость - [8]

Все решили, что это самый подходящий момент для тоста и хором провозгласили:

— За Лушкина!

Алексей Красиков громко сказал:

— Валерия Вячеславна, мы гордимся выступлениями вашей газеты. Статья Зименко нас радует. Вы наша надежда. За нашу Валерию! — Красиков поцеловал ей руку.

Только одна Вяткина знала, как дорого ей стоило напечатать статью Зименко в «Новой эре». Она даже Алексею Красикову об этом не рассказывала.

Вяткина считала статью Зименко очень значительной. Курочкин вначале колебался — печатать статью или нет, но Вяткина его уговорила. На очередной летучке Вяткина заявила: «Зименко глубок и смел. Он с присущей ему даровитостью раскрывает проблемы нашего искусства».

Николай Васильев, одобрительно посматривая на Курочкина, заговорил: «Послушать Вяткину, так заслуга в напечатании этой статьи принадлежит только ей. А Курочкин Михаил Федорович вроде бы при сем присутствовал. Статья, я думаю, привлечет внимание. Она призывает учить зрителя высоко ценить произведения живописи, на которых люди, звери, деревья, цветы отдаленно напоминают живую природу. Сразу видно, что художники не копиисты. Я был бы наивен, если бы отметил только это достоинство статьи. Валерия Вячеславна, правильно ли я понимаю, на мой взгляд, его эстетические гипотезы простираются дальше этого ограниченного статута искусства?» — «Конечно!» — «Я так и понял. Когда будут усвоены идеи Зименко… Я забежал вперед, извините… Народ, массы сами не могут усвоить этих идей, их надо им вдалбливать. Каким способом — из статьи не ясно… Но это деталь… А вот, когда эти массы усвоят идеи Зименко, они сами будут творить необыкновенное… Чем сейчас эти массы заняты? Выпускают, как теперь говорят, красивые автомобили и тракторы, не уроды ботинки, хорошие в носке и приятные на вид костюмы. А вот когда массы усвоят идеи Зименко, они откажутся от этих несовершенных трудов и станут выпускать автомобили, передняя часть которых представит сочетание голов носорога и кабана, кузов — двугорбого верблюда. И опять-таки только на первом этапе. Когда эти массы станут интеллектуальными личностями, они будут творить не похожее ни на что реальное. В это время заблудшее искусство отойдет от изображения действительности, невоспитанное в прошлом человечество прозреет и склонит свои колени перед теми, кого оно отвергало».

Курочкин сердито одернул Васильева: «О серьезных вещах надо говорить серьезно». Николай Васильев доброжелательно посмотрел на него. «Правильно, Михаил Федорович, о серьезных вещах надо писать серьезно. Зименко и художники, которых он сердечно поддерживает, освобождаются лишь от традиций, которые их обязывают серьезно трудиться», — под дружный хохот сотрудников закончил свою речь Васильев.

Вяткина подала реплику: «Вы скоморох, вот что самое главное». — «Я скоморох? Вы шутите, я хотел провозгласить лозунг: «Вперед к изобразительному творчеству первобытных», но воздержался. Зименко и вы шагнули в безвременье».

3

Сотрудники редакции газеты «Новая эра» собрались на очередную летучку. В зале шумно, Курочкин постучал карандашом по графину.

— К порядку, к порядку! — прокричал он. В зале установилась тишина. — Надо развивать демократические начала в редакции. Вот мы, как только представился случай, вносим на обсуждение коллектива статью иностранного автора, японского музыковеда Гиндзи Хаманэ. Сергей Константинович, вам слово.

Сверстников хотел было изложить свою точку зрения, но передумал.

— Товарищ Вяткина пусть скажет.

— А мне думалось, с итога начнем, — проговорил Курочкин, — с черты, которую вы подвели. Мне рассказывали, что вы приказали ее печатать… — Немного помолчав, сказал: — Вяткина так Вяткина.

Вяткина не ожидала, что статью Хаманэ станут обсуждать в коллективе редакции, и не скрыла своего возмущения поступком Сверстникова: «Как будто ему было недостаточно, что со мной переговорил».

— Сверстников командует, — выпалила Вяткина.

Послышалась реплика:

— Суть дела излагай.

Всем нравилось, что статья поставлена на обсуждение коллектива.

— Вы читали статью, — нервно говорила Вяткина. — Неужели мы будем в газете проповедовать вульгарный социологизм! Слава богу, мы научились тонко мыслить…

Поднялся шум.

— Тише, тише же! — Вяткина пыталась утихомирить присутствующих.

Настойчиво призывал к порядку и Курочкин:

— Не шумите, не шумите!

Курочкин почувствовал, что управлять летучкой сегодня трудно.

— Что ты… чушь какую несешь?! — сердито проговорил он, обращаясь к Вяткиной.

Реплика достигла цели — все успокоились. Растерянно смотрела на Курочкина Вяткина. Она хотела выкрикнуть: «Ведь на статье твоя виза, там твоя маленькая «К»!», но не могла и слова вымолвить — волнение перехватило дыхание. «Курочкин, конечно, забыл, что дал согласие не печатать статью Хаманэ».

— Садись, — уже спокойно проговорил Курочкин.

Работники редакции говорили, что в Японии ведут бой классы, сражается и музыка, прогрессивное и консервативное в ней.

Вяткина, считавшая себя непререкаемым авторитетом в искусстве, вдруг обнаружила, что ее товарищи знают и любят музыку, разбираются в ней. Вяткина расстроилась: все сотрудники редакции одобрили статью японского музыкального критика.