Спой мне о любви - [4]

«Родные мои, я скучал, я скучал…» Колин Камерон действительно спел ее прекрасно, голос у него был с легкой хрипотцой. Посетители ресторана хранили во время исполнения полное молчание. «Ни одного сухого глаза в зале», — пошутил Фрэнк, но я была не такой дурой, чтобы поверить, будто певец действительно испытывает эмоции, которыми проникнута его песня. Но он действительно был великим исполнителем, и до сих пор в моих ушах звучали последние строчки, спетые им с невыносимой нежностью:

И вскоре я вновь буду в милой Шотландии,

В старом доме родном обниму стариков…

Мой нелюдимый сосед справа сидел так неподвижно, что его можно было принять за деталь самолета. Глядя на него, и подумать было нельзя, будто с ним что-то не в порядке, хотя определенные подозрения на этот счет у меня все же имелись. А вот моя маленькая соседка по левую руку вдруг пошевелилась и громко спросила:

— Уже пора вставать?

Я покачала головой и успокаивающе прошептала:

— А теперь мы уснем опять, как мамочка.

Однако мои слова вызвали у нее больший интерес, чем я ожидала.

— Мамочка спит? — недоверчиво нахмурилась Трейси и начала елозить в кресле, пытаясь удостовериться в этом.

Самолет внезапно попал в воздушную яму, и последнее, чего мне в данный момент хотелось, — это побеспокоить Элейн. Что же делать? Я в отчаянии уставилась на карту блюд и напитков, украшенную яркими эмблемами компаний, обслуживающих авиарейсы: слон, кенгуру, верблюд, антилопа, лев…

— Послушай, дорогая, — тихо произнесла я, — хочешь, я расскажу тебе сказку?

Девочка энергично кивнула.

— Отлично, — продолжила я, обрадованная быстрым успехом. — Когда-то давным-давно жил на свете мистер Лев. Он был очень большой, — я развела руки, показывая его размер, — и очень сильный, — я напрягла мускулы.

Справа вновь зашелестело, и я оглянулась, но газета уже застыла в том же положении, что и прежде.

— А что он ел? — оживленно поинтересовалась Трейси.

— Ну… сладости, — неопределенно ответила я. Теперь настало время вывести на сцену мою главную героиню — маленькую мышку.

— А что он ел еще? — требовательно спросила Трейси.

Я пришла в легкое замешательство. Натуралистический ответ: «Мистера Антилопу» — вряд ли удовлетворил бы ее.

— Зернышки, — ляпнула я. В конце концов, почему бы этому льву не быть вегетарианцем? И тут я поняла, что сказка никогда не закончится, так как Трейси оказалась подающим надежды юным диетологом.

— А что он ест? — нанесла она мне очередной удар, ткнув пальчиком в слона.

— Сдобные булочки с изюмом, — победоносно заявила я и тут же получила в ответ:

— А я могу получить сейчас булочку с изюмом?

— Я думала, что ты хотела послушать сказку о мистере Льве, — напомнила я ей.

— Нет, о нем! — капризно заявила Трейси, указывая на кенгуру. — Что он…

— Зернышки, — буркнула я, доведенная до отчаяния. Ну что тут поделаешь? Пришлось подробно описывать режим питания каждого животного, изображенного на карте, но, когда очередь дошла до сфинкса, я потерпела поражение. «Давай-ка спи, Трейси», — подумала я, беспокойно оглядываясь. К счастью, никто из пассажиров не звонил в гневе стюардессам и не жаловался на нашу болтовню. Все они выглядели мирными и спокойными: кто спал, кто читал под лампочкой. Я случайно повернула голову направо и, к своему удивлению, наткнулась на взгляд синих, как небо, глаз, с насмешкой и наслаждением взирающих на мое затруднительное положение. Газета была опущена, поверх нее лежали темные очки.

— Может быть, сфинксы едят песок? — подсказал их обладатель.

Почему я вдруг нафантазировала, что у него должны быть какие-то уродства или страшные шрамы? Лицо благородное, мужественное и красивое, губы полные, четко очерченные, от синих глаз разбегаются насмешливые морщинки. Что-то в его повадке и в том, как он смотрел мимо меня на Трейси, вызвало у меня любопытство.

— Спасибо, — поблагодарила я его с улыбкой, — как раз то, что нужно.

Я повернулась, чтобы передать эту информацию моей маленькой мучительнице, но та, воспользовавшись перерывом, опять уснула. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы укрыть ее пледом, а когда я вновь повернулась направо, лампа для чтения уже была выключена и человек, занимающий место под ней, превратился в неподвижный темный силуэт.

Блеск его глаз и широкая белозубая улыбка напомнили мне, однако, другую усмешку и лукавый взгляд. «Да, — весело подумала я, — он действительно очень похож на Колина Камерона».

Настало время и мне воспользоваться лампочкой для чтения. Я включила ее и поудобнее устроила кипу журналов на откидном столике.

Как часто мама говорила о моих бойфрендах… Сначала она связывала свои надежды с Дэвидом. Ему было девятнадцать против моих восемнадцати, и мы с ним познакомились на одной из студенческих вечеринок. Затем появился Редж, сотрудник моего отца. Третий, Ричард, разделял мой интерес к музыке, водил меня на симфонические концерты и после очередного приобщения к культуре, когда мы оба пребывали в сентиментальном настроении, сделал мне предложение. Я вспомнила свой панический возглас: «Нет, Дик, я не могу! Ты же знаешь, как я хочу закончить последний курс!». «Домашняя мышка», как называла себя мама, три раза превращалась в разъяренную тигрицу, когда один за другим Дэвид, Редж и Ричард исчезали из моей жизни.