Список запретных дел - [55]
Она, конечно же, заметила и оскалилась, будто бешеная собака. Я инстинктивно отшатнулась, громыхая цепью.
Кристин зашевелилась, приоткрыла на секунду глаз и вновь погрузилась в сон.
Меня всегда восхищала способность Кристин засыпать. Она на свой лад была образцом человеческой приспособляемости. Кристин могла отгородиться от всего происходящего, что не получалось у нас, и в итоге, скорее всего, именно это и спасло ее — способность бесконечно спать.
Я могла проспать лишь десять часов кряду, не больше, сколько бы ни пыталась. И это в хороший день. Странно, но мой образ жизни, заключавшийся в почти полной неподвижности, в итоге привел к приступам бессонницы. В оставшееся время приходилось либо отдаться на волю воображения, либо вызывать других на разговор. И то и другое причиняло боль.
Но были времена, когда наше общение действительно помогало и мы по-своему ладили. Тогда даже Кристин выбиралась из темного угла и мы разговаривали почти как нормальные люди. То были времена, когда другим пленницам становилось так же скучно, как мне, и они уставали от своей внутренней мучительной борьбы. Заперев на замок свои проблемы, мы позволяли мозгу работать, если и не как прежде, то хотя бы частично.
Мы рассказывали друг другу истории из прошлого, правдивые и выдуманные, что угодно, лишь бы время двигалось вперед — правда, к чему именно, никто не знал.
Это было самым интересным. Мы ждали. Всегда ждали. Будто хотели, чтобы произошло что-нибудь новое. Надеялись на это, ведь скука сводила с ума. Но когда это новое в итоге появлялось, оно обычно причиняло боль, и мы сожалели о своих мечтах.
В тот день Трейси, очевидно, не желала разговаривать. Несмотря на холод подвала, она покрылась потом и побледнела. Снова зажмурилась. Обычно она не спала помногу, значит что-то не так.
Я подождала, пока ее дыхание не выровняется, затем, убедившись, что она задремала, подползла к ней. Наверное, заняло это минут пятнадцать, учитывая, что я старалась не греметь цепью. Взяла сколько могла в руки, аккуратно перекладывая металлические звенья впереди себя, чтобы не раздавалось клацанья по полу. Наконец добравшись до спящей Трейси, я внимательно осмотрела ее, пытаясь найти признаки жизни.
А потом я заметила.
На ее руке, едва различимые, виднелись следы от инъекций. Семь крошечных точек выстроились на ее бледной коже в идеально ровную линию. Сюда входила игла, и я разглядела сегодняшнюю отметину, которая слегка покраснела.
Джек вколол ей героин. Не из жалости. Не как спасение. Так он пытал ее. Делал наркоманкой, чтобы получить еще больший контроль над ней.
Разумеется, он не выбрал бы такую форму пытки случайно. В его безумстве всегда имелся метод. Он каким-то образом обнаружил, что для нее значил этот наркотик и какую роль сыграл в ее жизни. Наверняка он знал, что ничто не заставит Трейси страдать больше, чем удовольствие и облегчение после этого яда.
Но как? Трейси была настроена очень решительно, чтобы не допустить его в свои воспоминания и мысли. Неужели в минуту слабости она рассказала ему про свою мать, про ту ночь в клубе?
Увидев следы уколов, я как можно быстрее вернулась на свое место, стараясь не наделать шуму. Там я стала ждать ее пробуждения.
Прошло несколько часов, прежде чем она встала и снова медленно поплелась в ванную. Я опять услышала, как Трейси выворачивает наизнанку, а потом проследила, как она, прихрамывая, возвращается к матрасу. Казалось, ей стало лучше. По крайней мере, она смогла сердито глянуть на меня и сказать, чтобы я отвалила от нее. Я ничего не ответила, безопаснее было подождать и посмотреть, что она будет делать.
Погрузившись в собственное горе, Трейси уставилась на ящик. Может быть, думала, что ей досталась не самая худшая участь.
Целых десять минут я не смотрела на нее, но потом все же не сдержалась. Мне нужно было еще разок мельком посмотреть на ее руку. Она заметила это, наши взгляды встретились. Трейси тут же закрыла отметины ладонью.
К своему удивлению, я ощутила, как впервые за многие месяцы на глаза наворачиваются слезы. И хотя в тот момент, как и все время в подвале, на меня давил ужас происходящего, я смахнула слезы и почувствовала облегчение.
Я плакала из-за Трейси.
Эти слезы доказали, что мои эмоции все еще могут просочиться сквозь жесткую скорлупу, что я нарастила вокруг себя в том подвале. Я уже думала, что они безвозвратно потеряны. Но возможно, я еще не полностью превратилась в животное. Где-то глубоко внутри меня по-прежнему жило человеческое существо.
Глава 27
После утреннего разговора со Скоттом Вебером мы встретились с Трейси в ресторане отеля. Стоял замечательный июньский день, и пока мы ели яичницу-болтунью и обменивались впечатлениями, я почти позабыла о цели нашего пребывания здесь.
— Итак, что касается Адель Хинтон, — заговорила Трейси. — Я готова дать свой анализ. Хочешь услышать?
Я кивнула.
— Классический пример несостоявшегося профессора. Всегда первая в классах старшей школы, думала, что с лету покорит интеллектуальный мир. Она считает себя Гением с большой буквы, но застряла здесь, в паршивом государственном учреждении, в богом забытом месте.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Посол Норвегии найден убитым в бангкокском борделе. В Осло спешат замять скандал и командируют в Таиланд инспектора полиции Харри Холе: ему предстоит провести расследование как можно более конфиденциально. Оказавшись в злачных местах Бангкока, среди опиумных домов и стрип-баров, Харри постепенно обнаруживает, что в деле с убийством далеко не все так очевидно, как казалось вначале. Тараканы шуршат за плинтусами. Кто-то притаился во тьме, и этот кто-то не выносит дневного света. Впервые на русском — долгожданный детективный роман от признанного мастера жанра, главного конкурента Стига Ларссона.
Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.
В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.
Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.