SPFRCCFH - [19]

Наше Основание оделось, поцеловало другое высокое основание в щёку, и вышла за дверь своего большого дома. Я знал, как закончатся её шаги, Мы все умеем знать последние шаги своего Основания. Оно повернуло вниз по улице и быстро побежало. Я развивался на чистом прохладном ветру, Мы все развивались в последний раз. Длинные, русые, волнистые, чистые после вчерашнего Дождя, мы были ей чуть ниже колен, но Оно, нет Она! Она отказывалась заплетать нас в косу. Солнце, последнее Солнце давало нам своё обжигающее тепло. Последнее живое Солнце.

Она повернула направо и остановилась на светофоре. Все из нас чувствовали это, никто не говорил «Нам осталось жить пять шагов», все молчали, и думали с любовью в сердце «Нашему Основанию осталось жить пять шагов». Вдруг в один момент все как будто завились! Все из нас начали галдеть и шуметь. Из разных сторон вдруг послышались крики, «Стой! Не делай шагов!», «Остановись!», «Нет! Не нужно больше шагов!». Все хотели остановить наше Основание, всем было всё равно на шаги, никто уже не считал, сколько шагов они прошли, считали только, сколько шагов у них ещё осталось. Но Основание не услышала и пошла дальше.

Скрип тормозов, оглушающий крик… но нет удара. Машина остановилась в пол метре от девочки, но девочка упала замертво. Порок сердца, сильный испуг.

Мы прожили сорок четыре миллиона двести двадцать пять шагов. Мы были… нет, Я был волосами своего Основания. Моя жизнь была скудна, и понял Я это только тогда, когда настало Хуже. Я рос, считал шаги своего Основания, слушал Старших и Вольнодумцев, Я развевался на ветру, считая себя в эти моменты свободным, Я грелся на Солнце после ежедневного Дождя. Но теперь мне не испытывать даже этого, разве что мне удастся ещё подрасти на пару дней, чего уже не удастся нашему Основанию. Живой ли Я до сих пор?

Мы были волосами длиной в двенадцать лет.

Крещение Еремея 1919 г.

— Еремей Иванович, мы так рады, что Вы согласились помочь нам в этой экспедиции, когда мне позвонила Людмила Владимировна, и предложила вашу помощь, Я даже не сразу поверила, что Вы можете к нам присоединиться.

Женщина высокая, коренастая, с сибирскими чертами лица резво переставляла обутые в высокие валенки ноги в рыхлом лесном снегу. Её алые от мороза щёки светились в добродушной сельской улыбке, а взгляд игриво блуждал по великанам-соснам, в поиске какой-нибудь быстрой живности.

— О! Еремей Иванович, смотрите! — живым резвым голосом позвала она мужчину лет сорока, в кроличьей шапке и с густой, но не длинной бородой. — Вон там! — женщина указала рукой облачённой в шерстяную варежку на небольшую ель. — Видите чёрное пятнышко?

— Ой, да не уж-то норка? — будучи натуралистом, мужчина как то по-детски заулыбался.

— Она самая, — уже намного тише, почти шёпотом подтвердила сибирячка, снимая с плеча охотничье ружьё. — Сейчас Я ей…

Громкий выстрел опередил слова Еремея, и эхом пробудил бескрайнюю тайгу на многие километры вдаль. Со всех сторон завился гул испуганных птиц, оповещая лес о прибытия в своём нутре человека. Чёрная тушка зверька, безжизненно сорвалась с ели и шмякнулась в пушистые объятья нетронутого снега.

— Клавдия Степановна! Ну, за что же вы животинку то, а? Ведь красивая была, — осторожна возмутился Еремей, чтобы не показать излишней городской мягкости.

— Потому то и стрельнула, что красивая. Какой знатный воротник получится вашей жёнушке. Людмила Владимировна любит такую красоту, это Я знаю, — с гордостью проговорила женщина-егерь, подзывая помощника принести им мёртвого зверька.

— И Я знаю… — тихо промолвил Еремей.

Еремей Иванович был женат на прекрасной женщине, на Людмиле Владимировне. Член партийного совета, человек слова, настоящая советская женщина, о лучшей жене, как говорили ему родные, и мечтать грех, и как все женщины Людмила Владимировна и вправду любила красоту, тем более при посту, на котором она состояла эта красота доставалась ей без особого труда. Еремей Иванович так же был замечательным супругом. Учёный-натуралист, известный не только на территории Советского Союза, академик, доктор наук в области химии и биологии, один из самых выдающихся учёных страны того времени, ставший этаким не без помощи всеобъемлющего влияния своей супруги.

Когда Людмила Владимировна сообщила Еремею что собирается экспедиция на место происшествия неизведанного природного катаклизма в тайге, и спросила, хотел ли он поучаствовать в этом, Еремей сначала отказался. В его планы входило написание нескольких кандидатских работ, и поездка в родную деревню, чтобы навестить старых родителей. Но Людмила Владимировна дала понять супругу, что участие в этой экспедиции очень важно для статуса их семьи, как передовой в стране. Жена — член совета правления партии, добросовестный политик, а муж — учёный, один из первых исследователей загадочного, пока что секретного феномена тайги. Да и опять же, как же долг перед Родиной? Есть обязанности, которые нельзя игнорировать. Исследование в этой сфере, могут принести процветанию всем народам Советов, и таким нельзя пренебрегать.

Общие, высшие интересы стали выше личностных интересов Еремея, и он согласился учувствовать в экспедиции. В общем счёте в первой экспедиции принимали участие четверо учёных, не считая двух десятков военных, егерей и разнорабочих, но особое внимание уделялось именно Еремею Ивановичу.