Сперонара - [55]

Из амфитеатра мы отправились в театр. Однако, чтобы распознать в увиденном и то, и другое, требуется еще больше веры, нежели для того, чтобы остановить поток лавы с помощью покрывала святой. Мы уже упоминали о том, что именно в этом театре Алкивиад выступал перед жителями Катании в то время, когда Никий захватывал город.

Впрочем, если вы хотите увидеть остатки лавы вблизи во всем их грозном разнообразии, нужно подняться на одну из башен замка Урсини, построенного императором Фридрихом II, королем Сицилии. Извержение вулкана в 1669 году превратило этот замок в остров, но море огня тщетно пыталось сокрушить гранитного великана: он остался стоять посреди окружавших его развалин.

Затем мы вернулись в гостиницу, где надеялись перекусить, перед тем как посетить бенедиктинский монастырь, единственную достопримечательность, которую нам осталось здесь увидеть, как вдруг, оглядевшись по сторонам, я заметил, что Милорда нигде не видно. Всякий раз, когда случалось нечто подобное, мы заранее знали о последствиях этого исчезновения. Очень скоро наш бульдог, облизываясь, снова входил в комнату через какую-нибудь дверь или какое-нибудь окно, а следом за ним шел местный житель мужского или женского пола, держа за хвост свою удушенную кошку и собираясь взыскать с нас свои законные два паоло. С первого взгляда я понял, что мы стоим на улице Сан Фердинандо, а со второго — что напротив нас находится лавка оптика; в то же время я услышал неистовый шум, доносившийся из-за бочки, стоявшей у входа. Я схватил Жадена за руку и показал ему на окно, в котором уже не было больше видно кота. Жаден мгновенно все понял, бросился к бочке, подобрал валявшиеся там очки, тотчас же водрузил их себе на нос, как будто это были его собственные, оброненные им, и вернулся в сопровождении Милорда. Что же касается несчастного кота, то он тихо и незаметно почил там, куда неблагоразумно спустился и где Жаден благоразумно оставил его останки. Произошло это в тот самый час, когда, как пренебрежительно говорят итальянцы, на улице нет никого, кроме собак и французов. Таким образом, никто не был свидетелем убийства, даже журавли поэта Ивика; и мало того, что это убийство осталось совершенно безнаказанным, Жаден к тому же еще унаследовал очки покойного.

Теперь они находятся в мастерской Жадена, и он показывает их гостям, выдавая за очки знаменитого аббата Мели, сицилийского Анакреонта. Жаден уже отказался от ста экю, которые предлагал ему за них один англичанин, и продаст их, как он уверяет, не меньше чем за двадцать пять луидоров.

БЕНЕДИКТИНЦЫ СТАРОГО МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО НИКОЛАЯ

Монастырь святого Николая, самый богатый в Катании, купол которого превосходит высотой все городские здания, был построен приблизительно в середине прошлого века по проекту Контини. Прежде всего в монастыре привлекают внимание его церковь и сад; церковь — колоннами из фессалийского зеленого мрамора и чрезвычайно красивым органом, делом рук некоего калабрийского монаха, который попросил в качестве всего вознаграждения похоронить его под своим творением; сад же — трудностями, которые пришлось преодолевать при его создании, ибо он стоит на вулканической породе и покрывающая ее земля была принесена сюда человеческими руками.

Устав монастыря святого Николая был некогда очень строгим: монахи должны были селиться на склонах Этны, на рубеже пригодных для жизни земель, и потому их первый монастырь был построен в начале второго пояса, в трех четвертях льё от Николози, последней деревни, которую встречаешь во время подъема к кратеру. Но, поскольку все со временем приходит в упадок, устав постепенно утратил присущую ему строгость и монастырь перестали ремонтировать. Вскоре своды одного или двух помещений обрушились под тяжестью снега, после чего святые отцы построили в Катании великолепное здание отделения своей обители, названное новым монастырем святого Николая, и продолжали жить в старом монастыре святого Николая лишь летом. Позднее старый монастырь святого Николая оказался заброшенным не только зимой, но и летом; в течение трех-четырех лет поговаривали о необходимости проведения там восстановительных работ, чтобы он снова стал пригодным для жилья, но так ничего и не сделали. В конце концов обителью завладела, избрав ее в качестве своего обиталища, шайка разбойников, людей куда менее прихотливых в смысле удобств, чем монахи, после чего вопрос о возвращении в старый монастырь святого Николая уже не возникал, и святые отцы, не собиравшиеся пререкаться с подобными гостями, предоставили им возможность спокойно пользоваться обителью.

Это послужило поводом для одного курьезного недоразумения.

В 1806 году граф фон Ведер, немец старой закалки, на что указывает его имя, отправился из Вены на Сицилию; он поднялся на борт судна в Триесте, высадился в Анконе, посетил Рим, сделав там остановку, как и затем в Неаполе, чтобы взять несколько рекомендательных писем, после чего снова отправился в плавание и высадился в Катании.

Граф фон Ведер давно знал о существовании монастыря святого Николая, и ему было известно, что один из послушников местной братии слывет лучшим поваром во всей Сицилии. Поэтому граф фон Ведер, будучи чрезвычайно утонченным гурманом, не преминул заручиться в Риме у одного кардинала, с которым он обедал у австрийского посла, рекомендательным письмом к настоятелю монастыря святого Николая. Письмо было убедительным: графа рекомендовали в нем как благочестивого и ревностного паломника и просили дать ему в монастыре приют на все то время, какое ему угодно будет там провести.