Спасти царевича - [31]

— Вы забыли про меня. Я не стану смотреть, как из моего жениха пыль выколачивают, — я особенно лихо взмахнула Гуань Дао.

Тень взглянул на царевича, и не пытаясь скрывать искреннее веселье.

— Княжна из Южного. Так что слова с делом у нее не разойдутся, — честно предупредил Его Высочество, явно гордясь своим приобретением.

Я вытащила из-под юбки кинжал и, по-детски красуясь, метнула в противоположную стену. Отточенное лезвие по рукоять ушло в мягкую лепнину, как раз между царевичем и тенью. Оба даже не шелохнулись.

Подумав, Киро выдернул кинжал, осмотрел и одобрительно хмыкнул.

— Я, кажется, понял, кто третий.

Я горделиво приосанилась.

Глава 14

Ко всякому человеку нужен особый ключ — и, разумеется, небольшая отдельная камера.

граф Шарганофф

Не бывает плохих пивных и хороших тюрем.

князь Камертон

— Ты собираешься идти туда сей же час?!

За окном уверенно наливался светом и красками солнечный зимний день.

Сомнения Киро, в здравости такого решения я разделяла целиком и полностью, то и дело поглядывая в окно. Его Высочество, напротив, разглядывал наши хмурые лица с изрядной долей умиления и уверенности в собственной правоте.

— Мой дорогой друг, — обратился он к тени, — ежели бы ты собрался что-то разграбить, когда бы ты этим занялся?

— Ночью, а еще лучше, во время бала, или приема, когда всем вокруг есть чем заняться, — пожав плечами, ответил тот.

— Слова профессионала, — усмехнулся царевич. — Вот потому, мы и пойдем средь бела дня, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что мы пришли… по делу.

— Хорошо, но тогда нужен повод, по которому царская особа, да еще в сопровождении тени, вдруг нагрянет в каземат, — подала голос я.

Во взгляде Его Высочества сквозило откровенное ехидство.

— Тень, предположим, я завел потому, что на меня каждый божий день покушаются. Никто не удивится. А что касается повода, — царевич притворно вздохнул. — Зачем мне повод для… поддержания репутации.

План Его Высочества оказался прост до гениальности, и требовал от участников изрядной доли… чувства юмора. Что-то мне подсказывало, что выйти из царских казематов, да еще и с Великим князем будет куда сложнее, чем туда войти.

Мне было отчаянно весело, как человеку, которому уже просто нечего терять. Одергивая то и дело норовивший распахнуться плащ софийского гвардейца, я старалась принимать активное участие в балагане двух бродячих скоморохов.

Хотя они и без меня прекрасно справлялись. Сказывался немалый опыт.

Киро скользил за плечом царевича надменной тенью. Небрежно откинув за спину капюшон, он вызывающе демонстрировал подобравшейся охране повязку и холодный, расчетливый прищур наемного убийцы. А Его Высочество… Его Высочество просто творил чудеса.

— Ой, ма-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ароз, ма-а-а-а-а-а-а-а-ароз, а ч-че никто н-не подпе… это, н-не подпева-а-ает, а? — грозный, хоть и слегка косящий, взгляд Его Высочества уперся в стражу, мечтавшую провалиться под землю.

— Та-а-а-ак не положено, — робко отрапортовал один из охранников, косясь на братьев по несчастью. Те старательно закивали.

— К-кааак не по… это, лож-ж-жено?! В-велю всех по-о-о-овес-с-сить! Или ра-а-астрелять! Пих-пах, в общем, — пьяное вдрызг царское высочество показало пальцами, как именно будет расстреливать. Точнее, попыталось. Получилось как-то не очень. Обиженно махнув на всех рукой, Его Высочество, шатаясь, побрел по темному коридору, едва вписываясь в повороты и размахивая для равновесия бутылкой, из которой от любого резкого движения выплескивалась резко пахнущая жидкость.

Киро, помниться, рекомендовал взять с собой более пристойное пойло, но царевич, напротив, был уверен, сия отрава пояснит лучше любых слов веселое расположение духа царственной особы.

Стража облегченно вздохнула и сочувственно на меня покосилась. Я ответила кривоватой улыбкой и бросилась догонять венценосную особу. За общей суетой никто и не обратил внимания, что двигаемся мы в противоположную от выхода сторону. Сие был уже далеко не первый пост охранения, пройденный подобным образом. И каждый раз наше Высочество поражало почтенную публику глубоким знанием фольклора. От некоторых песенок, даже у меня, выросшей на деревне, начинали краснеть уши. В такие моменты Киро старался в мою сторону не смотреть, так как был серьезный риск в голос расхохотаться.

Прибавив ходу, я едва не пробежала коридор, в глубине которого Его Высочество наседало на очередную жертву.

— К-как э-э-эт-то мне по-о-о-о-озволен-н-но? М-мне в этом, как его… ца-а-арстве! все позво-л-лено. Я этот, как его… ца-ревич. Вот!

— Не позволено, и все тут! — как из бочки гудел стражник, сверху вниз поглядывая на царственную особу, грозящую бутылкой откуда-то из-под подмышки бравого служаки.

— К-как ето? Н-н-не понял, — возмутился царевич, пытаясь сфокусировать взгляд на охраннике. — Я сей-ча-а-а-ас…

Попытка резко развернуться привела к тому, что ноги царственной особы заплелись, и она, то есть он, звучно приложился лбом о нагрудник озадаченного охранника.

Привлеченная шумом стража, издали понаблюдала, как тень, не меняясь в лице, за ворот возвращает царевича в вертикальное положение, и малодушно ретировалась.