Спасти царевича - [27]

Я беспомощно посмотрела на Витю.

Картины наших приключений мелькали перед глазами с нового ракурса, и я начинала чувствовать, как земля неумолимо уходит у меня из-под ног.

— Но в Вас же стреляли. Именно в Вас, а не в Арину, — уточнил Витя, даже в критические моменты не теряя здоровой практичности.

— Да, и сие несколько заводит в тупик. Нам еще предстоит выяснить почему, — переводя взгляд с меня на Витю, сказал царевич.

— Нам? — иронично уточнил мой названый братец.

— Именно, — как ни в чем не бывало, подтвердил Его Высочество. — Потому как я знаю, кто покушался на вашу сестру. И этого, — кивок на чашку, — я так просто не оставлю.

— И мы должны на слово поверить?

— О, Вам будет очень сложно сие сделать, — обезоруживая нас самоиронией, согласился царевич.

— Так кто это? — мне не терпелось выяснить, кому я так мешаю своим присутствием на этом свете. Все остальное могло и подождать!

— Пожалуй, мне сто́ит начать с самого начала, — Его Высочество устало откинулся на спинку кресла. — Когда Бориса арестовали по приказу Тайной канцелярии, я не оценил шутки и первым делом наведался к нашему обожаемому Ферапонту Георгиевичу. И можете себе представить мое удивление, когда глава сообщил, что Борис задержан по личному приказу цесаревича. Выбора, как Вы понимаете, у меня не было, пришлось идти к брату с повинной. Надобно признать, я удивился снова. Дорогой брат понял, что покушение — моя попытка сорвать свадьбу, почти, к слову, удавшаяся. Вот только он почему-то уверовал, что в этом замешаны и Вы, княжна.

— Что?!

Так…

Похоже, мне надобно присесть. Ой, я уже сижу. Тогда надобно прилечь…

Но сюрпризы сегодняшнего дня еще не закончилась.

— И как моя сестра может быть замешана в Вашем балагане? — Витя, казалось, был больше возмущен выводами цесаревича, нежели участием его в этом щекотливом деле.

— О, да сами подумайте! После бала только и судачили, что я обязан жениться на вашей сестре. К тому же я танцевал с ней, что стало для всех большой неожиданностью. Слишком много совпадений, для одного вечера. В общем, дражайший брат сообщил мне, что ежели я не оставлю свою дурацкую затею, и не женюсь на Островной царевне, с княжной что-нибудь да случится… как уже раньше случалось! — царевич с ненавистью посмотрел на ковер. — А Борис останется в каземате, как условие моей сговорчивости.

Мы потрясенно молчали.

— Я проиграл. Вам княжна, лучше уехать. Ежели я сумею вытащить Бориса… не выполняя условий брата, я Вас разыщу, ежели нет… — казалось, Его Высочеству все равно как закончить фразу, — нам лучше и вовсе не встречаться.

Что ж, похоже, не оттого я защищала своего царевича. Я несколько мгновений медлила, потом все же поднялась с кресла и, сделав пару шагов, опустилась на корточки перед царевичем. По-детски, снизу вверх заглянула в лицо.

— Я никуда не поеду, и Ваше Высочество сие отлично знает. Так что давайте лучше подумаем, что мы можем поделать в… сложившихся обстоятельствах. Или Вы передумали на мне жениться? — как можно капризнее уточнила я.

— Княжна, послушайте, — царевич резко нагнулся ко мне, схватил за плечи и, прежде чем я успела среагировать, хорошенько встряхнул. Его побледневшее лицо было совсем рядом, глаза лихорадочно блестели. — Последние годы я молил судьбу, чтобы она дала мне причину жить дальше. Любой повод: месть, долг, честь, что угодно. А она дала мне Вас. И одно я знаю точно. Ежели Вас не станет, будет абсолютно все равно, что со мной случится: жить я уже не буду. Пусть Вы будете далеко, но я буду знать, что с вами все в порядке. Пожалуйста, Арина, уезжайте.

Я смотрела в его глаза, чувствовала, как чужие жесткие пальцы стискивают запястья, и вдруг отчетливо осознала, что мне тоже будет незачем жить дальше, ежели сегодняшняя сцена, станет моим последним воспоминанием о нем. Сколько прошло времени? Меньше недели? А как все переменилось.

Я медленно вдохнула и спокойно посмотрела на Его Высочество, младшего царевича Елисея.

— Ежели Вы хотели, чтобы я уехала, Вам не стоило этого говорить. К тому же раз все мои попытки отдать за Вас жизнь оказались фарсом, я просто обязана попытать счастья еще раз, — с почти истеричным смешком закончила я проникновенную тираду.

Выпустив мои руки, Его Высочество вскочил на ноги и со всего маху пнул столик, тот с жалобным скрипом отъехал к стене. Я даже не шелохнулась. Решение принято, и мы оба знали: оно не переменится.

— Ежели Вы закончили, можно продолжить беседу, — Витя, про которого все как-то позабыли, был согласно традиции практичен, педантичен и прямолинеен.

— Да пожалуйста! — царевич развернулся к нему. — И что Вы предлагаете, капитан?!

— Не сто́ит забывать, кому приходится дочерью Арина Семеновна. Не думаю, что князь Луговской будет счастлив узнать, как за годы верной службы его хотят наградить убийством дочери. Цесаревич не станет собственноручно расшатывать ножки стула, на котором и так сидит не слишком твердо.

— Я тоже так думал. Вот леший, да я был уверен в этом! Попугать — вполне, может княжна и отступиться от притязаний, — царевич растерянно покачал головой. — Но ежели брат и не замышлял убийства, у него ведь есть Борис, кто тогда порадовал нас чаем?