Спасенный рудник - [11]

Извозчиков не оказалось… Геолог нехотя сошел со ступеней вокзального крыльца. Ноги погрузились в мягкую массу, по щиколотку увязли в горячем песке. Невольно вспомнил ругательную кличку города — «Семипроклятинск»; поднес вещи к оградке скверика и, покорившись обстоятельствам, сел на них рядом с «погорельцами».

Грязный полураздетый малыш играл с коркой хлеба. Он то прокапывал канавку в песке, то размазывал грязь на голом пузе, то засовывал ее себе в рот.

Тарасов не выдержал.

— Что же вы смотрите, женщины, он ведь песку налопается, заболеет.

В ответ послышалось: «Туда и дорога!» и чье-то всхлипывание. Затем раздался звонкий шлепок. Малыш выронил корку и заревел во весь голос.

У Тарасова оказался в кармане кусок сахару, и он протянул его крикуну. Мальчуган замолчал, недоверчиво отодвинулся, потом, убедившись, что опасности нет, потянулся и схватил подарок. Этот эпизод положил начало беседе.

Оказалось, что рядом с ним семьи рабочих, несколько месяцев назад завербовавшихся где-то в Приуралье для работы на рудниках Алтая. Мужики давно уехали вперед, а когда прижились на новом месте, вытребовали жен и ребятишек.

За старшего с женщинами ехал паренек Коля, лет пятнадцати-шестнадцати от роду, расторопный, а главное, грамотный. Ехали дружно, все шло хорошо, пока в Новосибирске во время пересадки парень не отстал от поезда. И вот уже три дня как осиротевшие женщины высадились в Семипалатинске, а он все не появлялся. Кроме того, по дороге они где-то потеряли все деньги и документы.

Увидев перед собой человека, сочувствующего их горю, женщины наперебой рассказывали ему о своих злоключениях. Но как только он спрашивал: «А как же думаете дальше?» — они замолкали или отвечали полушепотом: «Может, приедет еще он-то».

— Билеты, вишь, по чугунке у нас только сюда и были. Дальше, сказывали, водой… Мужики должны встретить на пристани, а на какой, не знаем, врать не буду, — продолжала разговор самая старшая.

— Коля говорил до большой пристани, — вмешался мальчуган лет восьми, напряженно вслушивавшийся в разговор взрослых.

— Пристаней много. Сказали бы вы, как она называется, я бы постарался сообразить, на какой рудник вам надо. Вот растяпы-то, — не выдержал Тарасов.

— Ты на нас не серчай. Мы и сами не рады. Сидели бы уж дома.

— Ну хоть что на том руднике добывают: медь, свинец, золото?

— Что ты, милый, какое там золото, ни к чему нам оно. Наши мужики плотничать нанимались.

— Но есть же у вас хоть какие-нибудь бумаги, документы, может быть, хоть письмо от мужиков?

— Справка из сельсовета на всех одна, в деньгах была завернута. Нету ее. Может, еще у Коли что есть, так он ведь отстал. Одни мы теперь. А ну как не приедет.

Кто-то из женщин всхлипнул. Это послужило сигналом для ребят. Двое или трое сразу поддержали матерей громогласным ревом.

Мальчуган, что вставлял реплику относительно пристани, подошел ближе к Тарасову и доверительно заявил:

— А Коля «мне сказку говорил, что пристань та на гусях держится, а мы туда поедем гусей смотреть.

— Как на гусях? — переспросил Тарасов.

— Молчи ты, непутевый, — оборвала малыша мать.

— Постойте, давайте-ка разберемся, — перебил ее Тарасов, — какая, ты говоришь, пристань?

— Не я сказал, Коля.

— А ты кто?

— Я Ванюшка.

— Ну ладно, пусть Коля. Как он говорил?

— Так и говорил.

Тарасов перебирал в уме одну за другой пристани вверх и вниз по реке от Семипалатинска.

…Вспомнился правый берег в верхнем течении Иртыша. Мачта со знаками глубин на высокой террасе, несколько домиков и небольших складов. Пристань стояла в самом нижнем конце широкой равнины, и, если двигаться вверх по реке, она открывалась взору сразу, как только пароход выходил из ущелья[3].

Может быть, Гусиная? От нее недалеко и рудник есть Зыряновский.

— Бабоньки! Может, и правда Гусиная?

— А тебе что, легче? Пущай хоть Лебединая.

К зданию вокзала подъехал какой-то возчик. Тарасов, увидев, что извозец свободен, дал команду:

— А ну, растеряхи, давайте грузиться! Поедем на пристань. Попробую вам помочь до этих самых гусей добраться.

Женщины не сразу поняли, что им предлагает этот незнакомый человек. Посыпались вопросы: как это сразу встать и ехать? А как Коля? А кто их накормит в пути? А где взять деньги на билеты?

Тарасов еще и сам не все понимал, хотя главное было ясно: он должен выручить этих людей.

— Если ваш Николай не дурак, так сам доедет. А мы с вами доберемся до главной конторы всех алтайских рудников и найдем, где ваши кормильцы.

Господи, вот ведь счастье-то! — выкрикнула одна из женщин, схватила первый попавшийся узел и сунула его в руки возчику, удивленно наблюдавшему происходящее. За ней вскочили со своих мест и остальные. Торопясь, точно боясь, что их спаситель передумает, загрузили на ходок вещи и ребятишек, а сами гурьбой двинулись вслед за возом.

Пароход уходил вверх по Иртышу через несколько часов, и впереди было минимум трое суток пути. Тарасов со своими «иждивенцами» удобно расположился в одном из углов крытой палубы.

…Только слепой может не увидеть, как по-своему красив здесь Иртыш, особенно когда первые утренние лучи солнца застают тебя дремлющим на палубе и перед взором открывается то беспредельно широкая, то узкая с отвесными каменистыми берегами долина реки.