Созидая на краю рая - [20]
— Вы не поможете ему. Вам туда нельзя. Будете ждать там, где это необходимо. Поверьте, для спасения Энтони мы сделаем всё возможное!
— Доктор Маслоу, — вселяю в голос всю мольбу, какую только можно, — у меня есть деньги, любые, какие запросите! Но умоляю, спасите моего ребёнка! — в этот момент я действительно готова отдать любые деньги и богатства, лишь бы только Тони остался жив.
— Конечно, мисс Мейсен, конечно, — напряжённо шепчет он, ведя меня, уже не упирающуюся, а как-то безысходно следующую за собой, по помещениям коридора. — Я обещаю вам!
Рассеяно киваю, ощущая, как сгорает в венах адреналин, и отчаянье разливается по организму. Ещё пара секунд, и вот я уже на диване в комнате отдыха. Улыбающаяся сочувственной и ободряющей улыбкой медсестра, та самая, которую я видела в коридоре, протягивает мне стакан воды. Лениво выпиваю её, возвращая пустой стакан обратно. В голове — полная каша. Не понимаю ничего. Кляну и себя, и целый свет, но спустя пару минут после того, как вода продвигается по моему пищеводу, чувствую непреодолимую слабость и устало склоняюсь на жёсткий медицинский диван. Звуки постепенно растворяются, а путающиеся мысли ускользают всё дальше… Пытаюсь схватиться хоть за одну из них, но внезапное помутнение рассудка мешает. Закрываю глаза и ускользаю в объятия навязанного успокоительного сна…
Может, так и лучше…
По крайней мере, когда я проснусь, то узнаю всё сразу и быстро. Не мучаясь ожиданием…
Глава 7 — Мой маленький мальчик
Когда я открываю глаза, взор мутится. Голова раскалывается, и воспоминания проваливаются в местах раскола. Кое-как, опираясь руками о поверхность дивана, приподнимаюсь, но тут же падаю обратно от внезапно пришедшей мысли: Энтони.
Судорожно хватаюсь за эту нить, связывающую меня с реальностью, я вспоминаю абсолютно всё, что знаю об этом человечке. Моём сыне. Неутешительным является то, что о резком ухудшении его самочувствия я тоже знаю. Хочется узнать лишь одно: жив ли он.
Думая только об этом, заставляю себя подняться и подойти к зеркалу, висящему невдалеке. Зеркальная поверхность отражает усталое, измученное, со впалыми щеками и ужасными синяками под глазами лицо, будто и не моё вовсе. Дорожки от слёз и припухшие веки говорят о том, что уснула я, всё ещё рыдая. Ну, зачем, зачем мне дали это успокоительное? Вырвалась из реальности, а теперь буду страдать ещё сильнее. В моё отсутствие могло произойти всё что угодно. Краем глаза оглядываю комнату отдыха, где оказалась, и подмечаю, что ничего необычного в меблировки не наблюдается. Всё так же, как и в любой другой клинике. Только вот вода в бутылке и два стеклянных стакана непреодолимо манят к себе, и, поддавшись порыву, я наливаю себе воду в один из них. Мигом осушаю.
Так повторяю три или четыре раза, пока боль в голове немного не унимается.
Сознание потихоньку отходит от незапланированного сна, и помимо мыслей о сыне в голове вспыхивает ещё две — менее важные, но тем не менее значимые — пытаюсь осознать сколько времени. Оглядываюсь в поисках часов или будильника, но ничего подобного здесь нет. Мои глаза осматривают каждую пылинку в комнате, пока не натыкаются на мой телефон, брошенный посреди жёсткой софы. Словно к спасательному кругу кидаюсь к прибору, но смотря на дисплей, ужасаюсь и ахаю — три часа ночи. В мозгу вспыхивают слова Эдварда:
«В девять, Белла. На Ривер-стрит».
Вот чёрт!
Вижу на дисплее три пропущенных вызова, и от этого из желудка поднимается новая волна тошноты. Все они от Каллена. Так как я не отвечала, он оставил сообщения.
Решаю сейчас дать себе небольшой перерыв и разобраться с мужчиной позже. Меня больше интересует Тони, и животный страх за него, шепчущий мне самое ужасное, что может произойти в этой жизни…
Кладу телефон в карман и кидаюсь к двери, ведущей из комнаты. Выбегаю в коридор, оглядываюсь в поисках дежурной медсестры или кого-нибудь ещё. Напрасно. Пусто.
Вспоминаю про круглосуточную администрацию в холле больницы и опрометью кидаюсь к лифтам, поражаясь собственной скорости. Такое ощущение, что я бегу стометровку. И отчасти это правда — этот бег на время то, отчего зависит всё моё существование.
К сожалению, заставить механизм подъёма и спуска работать быстрее у меня не выходит. Нервно отстукиваю шаги в кабинке, считая бесконечное количество этажей.
Наконец двери открываются, и я, стартуя с металлической кромки, подбегаю к окошку администрации, стуча в него пальцами. Сонная дежурная разлепляет глаза, и, оглядываясь, ищет того, кто потревожил её сон. Снова стучу пальцами по стеклу, чтобы меня заметили. И меня замечают.
Стеклянное окно открывается, и заспанное лицо дежурной появляется передо мной, говоря наполовину сосредоточенным, а на половину неадекватным голосом:
— Что вам угодно?
— Мой сын. Энтони Мейсен. Что с ним? — говорю быстро, и только сейчас обращаю внимание на свой голос. Хриплый, тихий, шершавый. Как у заядлой курильщицы.
Наверное, мой вид говорит сам за себя, и поэтому, не задавая более вопросов, женщина поворачивается к работающему компьютеру, вводя в базу данных имя Тони. Не в силах унять нервозность, сжимаю и разжимаю кулаки, растерянно глядя то на стекло, то на раскрытое небольшое окошко под зоной ожидания, где сейчас пусто. Будто бы вся клиника уснула. Ни одной живой души…
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Все беды в нашей жизни уготованыИ никому из нас судьбы не избежать.Но, думаю, никто не станет возражать,Когда скажу, что линии событий нарисованы,И каждому из нас любовью под силу их стирать.
Когда на столе Эдварда Каллена оказались фотографии, подтверждающие неверность новоиспеченной супруги, их с Изабеллой брак потерпел крах. Спустя два года Эдвард всё так же не может забыть свою избранницу, раздумывая о том, можно ли было поступить иначе. И судьба дает ему шанс проверить, вынуждая свернуть в объезд, на пустынную лесную трассу…
Поистине ледяной китобой Сигмундур однажды спасает на корабельной базе странную девушку с не менее странным именем. Причудливой волею судьбы им приходится делить его лачугу в одну из самых суровых весен в истории Гренландии. А все ли ледники тают?..
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.