Сожжение Просперо - [114]

Я подошел к окну, ожидая увидеть отражение стоящего позади меня человека. Ждал, когда меня охватит ужас.

Ждал, чтобы спросить «как ты можешь быть здесь?»

Я обернулся, надеясь, что лицо станет еще одной деталью, которую смогу увидеть. Все, что я заметил, прежде чем проснуться, были глаза. Это были глаза без лица, и они пылали, словно символы-обереги.

Мы ждали сопротивления. Конечно же, ожидали. Несмотря на всю уверенность и чувство превосходства, несмотря на всю нашу ужасающую мощь, мы и не рассчитывали, что нам не окажут сопротивление. Пусть никто не говорит, что Тысяча Сынов Просперо не были великими воинами. Они были астартес! Одно это ставит их на совершенно иной уровень. Во время Великого крестового похода мы почитали их за братьев по оружию, теперь же уважали их как смертоносных врагов. Даже без колдовства к ним не стоило относиться пренебрежительно.

Более того, Просперо был их родным миром. Легион всегда сильнее на своей земле. Дома-крепости восемнадцати легионов Всеотца считаются наиболее крупными и неприступными в новом Империуме.

Когда карательный флот приблизился к Просперо, подобно мигрирующей стае гроссгвалуров, стало очевидным, что планетарная оборона не активирована. Сеть укреплений была отключена от внешней орбиты и до самой поверхности. Отдельные города были экранированы, но это была стандартная процедура, а не ответ на грядущую угрозу. Огромный поток гражданских кораблей все время шел от планеты к границам системы.

Некоторые из спасающихся судов были взяты на абордаж. Их команды и пассажиры были задержаны и допрошены руническими жрецами, чтобы собрать всю возможную полезную информацию. Позже я узнал, что на одном из кораблей, «Киприи Селен», находились имперские летописцы, приписанные к Пятнадцатому легиону. Как мне сказали, среди них был старик, прозванный Писцом Магнуса.

Мне очень хотелось бы с ними пообщаться, выслушать их сказания, услышать голос другой стороны. Но такой возможности мне не представилось. Я узнал о них уже после того, как все закончилось, и их судьбы мне не известны.

По мнению Двух Клинков, Алый Король решил сдаться. Магнус Красный не заявил об этом открыто, но поняв ошибочность своих действий и позор, который навлек на Пятнадцатый легион, он выслал всех невиновных и отключил оборонительные системы, дабы смиренно принять свою судьбу подобно тому, как виновный человек подставляет шею под топор палача. Если это правда, то она свидетельствовала о муках совести и раскаянии Магнуса. Два Клинка считал, что все завершится через пару часов.

Но Огвай развеял его чаяния. Ярл рассудительно напомнил нам, что до этой участи Просперо и Алого Короля довело колдовство. Вполне возможно, Магнус, как никто другой, был готов к обороне, ибо малефик ни один из наших сенсоров обнаружить не мог.

Мы ждали. Вид планеты в высоком разрешении полностью заполнял собой все экраны. При орбитальных маневрах мы стали ощущать небольшие изменения гравитации.

Час спустя свет на посадочной палубе начал мерцать в промежутках по несколько секунд.

— Что происходит? – спросил я Эску Разбитую Губу.

— Орудийные батареи черпают энергию, — ответил он. – Мы начали орбитальную бомбардировку.

Когда пришло время высадки, думаю, я дремал или, скорее, грезил. Я думал про общину, в которой вырос, про крытые куполами поля на пустынных нагорьях, про длинную комнату, обучающие столы в пристройке библиотеки, вечерние истории о волках, чтобы мы далеко не забегали.

Богобой растолкал меня.

— Мы готовы, — произнес он.

Под грохот барабанов мы сели в «Грозовую птицу». Как скальд, я мог идти куда пожелаю и занять любое противоперегрузочное кресло, но все же выбрал запасное у кабины пилота, а не одно из отмеченных порядковым номером. Мне не хотелось оскорблять братьев, вклиниваясь среди них.

Фиксирующие клети опустились с шипеньем пневматики. Мы проверили ремни. Трэллы и сервиторы установили тяжелое вооружение на полки над головами или же прикрепили к магнитным лентам, после чего торопливо выбежали, когда рампа начала подниматься. Корабль задребезжал от нарастающей ярости двигателей, и их вой почти заглушал переговоры по воксу между пилотами, наземными командами и палубными диспетчерами.

Затем свет в отсеке стал красным, будто свежая кровь, сирены возопили, как карниксы, гидравлические засовы открылись, подобно молниевым камням, и от перегрузки нас вдавило в кресла, словно от удара молота.

Одна за другой «Грозовые птицы» вырывались из «Нидхёгга», будто трассирующие снаряды из обоймы. Вокруг нас другие корабли выпускали подобный груз. Я взглянул на Богобоя.

— Сегодня мы все дурные звезды, — сказал я.

Огонь в очаге еще горит. Блюда ваши ломятся от мяса, из чаш выплескивается мёд, а сказанию еще далеко до конца.

Итак, на Просперо много великих лет назад мы сражались с предавшим Пятнадцатым легионом. Тяжелый бой. Тяжелейший из всех. Самый жестокий в истории Влка Фенрика. Огненные бури, пылающий воздух, кристаллические города, в стеклах которых отражалось пламя, и где ждали нас воины Тысячи Сынов. Всякий, кто был там, помнит это. Никто из тех, кто был там, вовек не забудет это.