Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней - [38]

Сожжение наверняка заняло некоторое время, поскольку рукопись насчитывала не менее 288 страниц (нам известно об этом по сохранившемуся переплету копии с оставшимися в нем пустыми страницами, которые начинаются с 289-й). По имеющимся сведениям от участников уничтожения рукописи, с этим в конце концов согласились Уилмот-Хортон и Дойл, действовавшие от имени Августы и Аннабеллы, хотя, похоже, непосредственного разрешения они не давали. Несмотря на то что Мюррей был законным владельцем рукописи, он не стал препятствовать ее уничтожению, хотя вполне мог (по просьбе Мура или без таковой).

Как Мюрреем , так и Хобхаузом , вероятно, двигали смешанные чувства. Хобхауз, недавно избранный в парламент, мог быть озабочен защитой собственной репутации. Оба могли завидовать, что поэт доверил свои мемуары Муру, а не им. Для Мюррея немалую роль играло также повышенное чувство его собственного положения в обществе - заняв сторону семьи Байрона, он, возможно, пытался представить себя скорее джентльменом, чем торговцем. Моральное бремя случившегося наверняка было для Мюррея не менее тяжким, но ему приходилось сопоставлять кратковременную коммерческую выгоду от издания мемуаров с потенциальным ущербом, который могла причинить ему сомнительная с моральной точки зрения публикация. Издательство Джона Мюррея еще пребывало во младенчестве, и оно могло выжить лишь благодаря сочетанию благоразумия и риска. В данном случае риск проиграл [9]. Кое-что о том, насколько друзья Байрона заботились о будущем, стремясь держать историю под контролем, говорит тот факт, что с тех пор, как оригинал мемуаров сгорел в камине на Олбемарл-стрит, 50, не обнаружилось больше ни одной их копии.

Уничтожив мемуары Байрона, его друзья приняли радикальное решение ради спасения его репутации, но подобного рода решения могут принять иной оборот, и близкие друзья писателя могут иногда пренебречь желаниями своего друга. Писатель Франц Кафка оставил распоряжения, очень похожие на оставленные Вергилием, своему душеприказчику Максу Броду который, подобно Барию, решил ослушаться друга. Кафка теперь считается одним из величайших и самых влиятельных писателей всех времен.

Франц Кафка начал свою карьеру как писатель, но ко времени своей смерти в 1924 году публиковался относительно мало. В последний год жизни у Кафки, страдавшего от туберкулеза, завязались серьезные отношения с молодой женщиной Дорой Диамант, с которой он познакомился на немецком приморском курорте Грааль-Мюриц, где оба посещали еврейский летний лагерь. Диамант влюбилась в Кафку как в личность, а не как в писателя, и скорее всего, даже не знала, что он написал «Процесс» (в немецком оригинале «Der Prozess»), пока тот не был опубликован посмертно в 1925 году. После недолгого возвращения в родную Прагу в сентябре 1923 года Кафка временно перебрался в Берлин, где к нему присоединилась Диамант, с которой они вместе поселились в пригороде Штеглиц, к неудовольствию их родственников, поскольку они не были женаты. Этот период был относительно радостным для Кафки, который мог вести независимую жизнь вдали от семьи, и, несмотря на продолжавшееся недомогание и финансовые ограничения жизни в Берлине при галопирующей инфляции, Кафка и Дора какое-то время были счастливы.

При жизни Кафка опубликовал лишь несколько произведений, включая сборник коротких рассказов «Сельский доктор», но те не имели финансового успеха, принося ему лишь небольшой доход в виде роялти от его издателя Курта Вольфа. Учитывая его прижизненную литературную безвестность, многих удивляет, что Кафка не испытывал никакой радости от того, что неопубликованные вещи смогут пережить его, что их увидят другие. В 19211922 годах он принял решение, что все его труды следует уничтожить, о чем он упомянул своему близкому другу и душеприказчику Максу Броду не только в разговоре, но и в письме. Позднее Брод изложил свой ответ: «Если ты всерьез полагаешь, будто я способен на такое, позволь мне сказать тебе прямо здесь и сейчас, что твое желание я не исполню» [10].

Осенью 1923 года в Берлине было холодно и трудно жить. Испытывая нехватку денег и чувствуя, как ухудшается его здоровье, Кафка (вместе с Диамант) действительно сжег часть своих записей. По крайней мере, так рассказывала Диамант Броду после смерти Кафки, упомянув главным образом блокноты, которые были с ними во время их совместной жизни в Берлине. Кафка имел привычку брать с собой блокнот, гуляя по городу, а когда забывал взять его, покупал новый. Диамант уничтожила по его просьбе около двадцати блокнотов - вернее, так она сообщила Броду. На самом же деле они, как величайшая ценность, были спрятаны в письменном столе [11]. По трагическому стечению обстоятельств в марте 1933 года все имевшиеся у нее бумаги изъяло гестапо. Несмотря на неоднократные попытки отыскать их, эти записи, около тридцати пяти писем Кафки к Диамант и единственный экземпляр его четвертого романа, безвозвратно пропали и, скорее всего, были уничтожены [12].

Однако, несмотря на данный факт, большая часть литературного наследия Кафки уцелела, оставшись в квартире его родителей в Праге, хотя Брод также нашел обложки блокнотов, содержимое которых было утрачено, -вероятно, те материалы, которые успешно уничтожил Кафка.