Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней - [36]

Преднамеренное уничтожение литературных бумаг самим автором можно назвать крайним проявлением самоцензуры - с той же оглядкой на последующие поколения, что и попытки противостоять подобным желаниям. Идея, что будущее может иметь критический взгляд на прошлое, во многом стала основой для атак на библиотеки и архивы на протяжении всей истории.

Писатели были склонны уничтожать собственные произведения с начала времен. Римский поэт времен античности Вергилий, по словам его биографа Доната, хотел предать огню рукопись своего великого (но на тот момент неопубликованного) эпоса «Энеида». Лежа на смертном одре в Бриндизи, по словам того же биографа,

...он предложил... Варию [поэт, большой друг Вергилия] сжечь «Энеиду», если с ним что-то случится, но Варий ответил, что не станет этого делать. И потому, умирая, он постоянно просил принести ему его ящики с книгами, чтобы он мог сам их сжечь, но когда никто ему их не принес, он не стал ничего предпринимать [2].

Позже писатели и ученые интерпретировали эти слова по-разному. Некоторые рассматривали данный факт как выдающуюся скромность - Вергилий не видел в своем труде никаких достоинств и хотел, чтобы тот был уничтожен. Другие утверждали, что подобное решение могло возникнуть в помутненном сознании страдающего от боли человека. С точки зрения третьей интерпретации речь может идти о создании литературной репутации путем передачи решения в руки другого, сыгравшего роль «куратора». В этом случае ключевое значение для Вергилия имеет покровительство Августа, поскольку именно император Рима спас для будущих поколений великое классическое произведение, а вместе с ним и репутацию Вергилия.

Те же разные интерпретации можно применить и к решениям, принятым относительно рукописей - и репутаций - писателей намного более позднего времени. К примеру, лорд Джордж Гордон Байрон, возможно, считался самым знаменитым литератором начала XIX века. Его репутацию лучше всего описать как «скандальная известность». В молодости Байрон много путешествовал по Средиземноморью, особенно полюбив Грецию, которую, по его мнению, следовало освободить от турецкого владычества. Он привлек к себе внимание в литературных кругах поэмой «Английские барды и шотландские обозреватели» (1809), ставшей мощным сатирическим ответом на критику его юношеского сборника стихов «Часы досуга» (1807). Став старше, Байрон продолжил поэтическую деятельность, создав «Паломничество Чайлд Гарольда», своего рода литературный дневник в стихах. Книга эта публиковалась частями по мере того, как Байрон завершал написание каждой песни. Первые две из них были изданы в 1812 году; известно знаменитое замечание Байрона после их публикации: «Я проснулся... и обнаружил себя знаменитым». Он публиковал и другие поэмы, например «Абидосскую невесту» (1813) и «Корсар» (1814), но его шедевром стал «Дон Жуан» (первые две песни которого были опубликованы в 1819 году). После несчастливой женитьбы Байрона в 1815 году на Анне Изабелле Милбэнк у них родилась дочь Ада, будущая графиня Лавлейс и великий математик (1815-1852). (В архивах Бодлианской библиотеки имеется переписка между матерью и дочерью.) Другая дочь Байрона, Аллегра, от Клары Клэрмонт, сводной сестры Мэри Шелли, умерла в возрасте пяти лет от тифа или малярии.

Образ жизни Байрона сделал его знаменитостью и позволил войти в элитные круги Лондона, но слава поэта выросла еще больше после бурного романа с леди Каролиной Лэм и его предполагаемой связи с единокровной сестрой Августой Ли (которая, по одной из версий, родила ему еще одного ребенка, Медору). В 1816 году, на пике своей известности, Байрон уехал из Англии в Европу, сперва в Женеву (где принимал Мэри и Перси Шелли на своей вилле в Колоньи на берегу Женевского озера и где во время одной из вечеринок Мэри сочинила историю о Франкенштейне). После пребывания на вилле Диодати Байрон отправился в путешествие по Италии вместе с супругами Шелли, продолжая активно заниматься литературной деятельностью. Его дружба с Перси Шелли, не прекращавшаяся в течение всего этого периода, закончилась трагически, когда Шелли утонул, возвращаясь домой от друзей, после того как его любимая парусная лодка «Дон Жуан» (названная в честь героя Байрона) попала в шторм у побережья Виареджо.

Темой для сплетен и комментариев стали все стороны жизни Байрона, даже его домашние питомцы, - за время пребывания в Италии он собрал целый зверинец: «десять лошадей, восемь громадных собак, три обезьяны, пять кошек, орел, ворон и сокол; и все они, кроме лошадей, ходят по дому, в котором то и дело раздается шум от их постоянных ссор, будто они в нем хозяева», как писал Шелли [3]. В 1824 году Байрон перебрался в свою любимую Грецию, где в том же году умер от лихорадки. Столь творческая, продуктивная и вместе с тем роскошная жизнь сделала Байрона невероятно знаменитым во всем мире. Смерть его стала немалым горем для писателей и поэтов. Теннисон позже вспоминал: «Мне было четырнадцать, когда я услышал о его смерти. Мне показалась она страшным бедствием; помню, я выбежал за дверь, сел и, громко крича, написал на песчанике: «БАЙРОН МЕРТВ!» [4].